Пушкин в 1937 году - [24]
Многословные комментарии пушкинистов буквально забивают самого Пушкина. — Эта фраза, относящаяся к изданию Полного академического собрания сочинений А. С. Пушкина, задачи которого вступили в противоречие с темпами юбилейных скоростей, имела и другой смысл. Критика пушкинистов и филологии вышла здесь за рамки литературного процесса и обрела общественный пафос упрощения культуры. В результате «пушкинский» год оказался годом «крестового похода» против пушкинистов. Объектом обличительных статей в эту эпоху становятся Б. В. Томашевский, М. А. Цявловский, С. М. Бонди (напр., см.: Лежнев А. Каста пушкинистов // Большевистская печать. 1936. № 10. С. 17–18) и др.; распространяются сатирические куплеты вроде: «И важен нам, естественно, не Пушкин, / А только примечания к нему» (Арго А. М. Сатирические очерки из истории русской литературы. М., 1939. С. 26), карикатуры, на одной из которых, М. Б. Храпковского, памятник Пушкину окружен праздничной толпой пушкинистов с развернутыми транспарантами: «А. С. Пушкину от комментаторов», «Нашему поильцу и кормильцу» и т. п. (Там же. С. 22). «Пушкинианец — пушкинист — пушкиновед» становится новой социальной маской, и на эстраде эту маску надевает на себя молодой Аркадий Райкин (см.: Уварова Е. Аркадий Райкин. М., 1986. С. 46).
…в ближайшее время будет опубликован конкурс Совнаркома СССР на проект памятника Пушкину. — История этого конкурса не зафиксирована, поэтому для его реконструкции мы опираемся главным образом на содержательную статью известного в те годы художественного критика, в прошлом — скульптора, ученика А. Бурделя, Б. Н. Терновца «Памятник Пушкину (опыт двух конкурсов)», опубликованную в журнале «Архитектура СССР» (1939. № 5) и переизданную позднее в авторской редакции, которую мы использовали (см.: Терновец Б. Н. Письма. Дневники. Статьи. М., 1977). См. также: Нейман М. Памятник поэту // Советское искусство. 1939. 14 янв.
По существу, было установлено два отдельных конкурса, каждый из которых носил самостоятельный характер. Для участия в первом заказном конкурсе были приглашены три ленинградских скульптора — Л. В. Шервуд, B. В. Лишев, В. А. Синайский — и трое москвичей — Б. Д. Королев, С. Д. Меркуров, И. М. Чайков. Выставка конкурсных проектов была устроена осенью 1937 г. в Москве, в Музее изобразительных искусств, которому было присвоено в том же году имя А. С. Пушкина. Безрезультатность первого конкурса заставила Комитет по делам искусств объявить новый конкурс, значительно расширив состав участников (до 24) и изменив условия. На этот раз достаточно было представить не проект, а эскиз памятника, это был, по выражению Б. Н. Терновца, «не конкурс проектов, а конкурс эскизов». Итоги второго конкурса были подведены в конце декабря 1938 г. — начале января 1939 г. «Мне кажется, — писал Б. Терновец, — и сейчас снова приходится констатировать, что конкурс не дал всех ожидаемых результатов… можно говорить об удаче 2–3 конкурсантов…» (Терновец Б. Н. Указ. соч. С. 276). В конкурсе приняли участие (в алфавитном порядке): И. М. Бирюков, Н. П. Гаврилов, А. И. Григорьев, А. В. Грубе, В. Н. Домогацкий, В. И. Ингал и В. Я. Боголюбов, А. М. Измалков, Б. Д. Королев, А. А. Мануйлов, C. Д. Меркуров, Г. И. Мотовилов, Л. М. Писаревский, В. А. Синайский, И. Л. Слоним, И. Д. Шадр, Г. А. Шульц, Б. И. Яковлев и др.
Лучшим был признан эскиз И. Д. Шадра, которому было предложено сооружение большого проекта памятника. Работа над ним была прервана смертью скульптора (см.: Колпинский Ю. И. Д. Шадр. М., 1954. С. 78–85). Его небольшая модель памятника Пушкину (1940) хранится в Гос. музее А. С. Пушкина в Москве. Интересно отметить, что своя мифология складывается на этот раз в связи с самой ситуацией конкурса, вокруг несуществующего памятника. Мифология, породившая известный анекдот о поправках, вносившихся различными жюри и комиссиями в проект пушкинского памятника. Вот один из таких апокрифов: «Первоначально был изображен Пушкин с томиком своих стихов, затем томик Пушкина был заменен томом Сталина, затем книга снова стала пушкинской, зато фигура — сталинской, а на последнем этапе вместо стихов Пушкина в руках Сталина оказался… „Краткий курс истории КПСС“» (Опульский А. Указ. соч. С. 102. Записано со слов скульптора С. Эрьзи. Ошибка в названии — «Краткий курс истории КПСС» вместо «Краткий курс истории ВКП(б)» — указывает не столько на ошибку памяти мемуариста, сколько на мифологизированную связь времени в анекдоте, переведенном из довоенной эпохи в послевоенную).
Разумеется, этот вольный анекдот не связан прямо с каким-то конкретным проектом или эскизом памятника Пушкину, но для нашей темы существенно, что в ситуации культа Сталина фольклор вбирает в себя и пушкинские конкурсы, оказавшиеся в тесном кольце других конкурсов и выставок, посвященных монументам политическим деятелям (см. краткий их перечень в примеч. к статье В. В. Козлова «Памятник Пушкину» на с. 74–76[39]). Можно выстроить и более реальный комментарий к этому историческому анекдоту.
Как известно, в Москве 1937 г. даже наивному Лиону Фейхтвангеру, замечавшему бюсты и портреты вождя «в подходящих и неподходящих местах», показалось по меньшей мере непонятным, «какое отношение имеет колоссальный некрасивый бюст Сталина к выставке картин Рембрандта» (
Учёные объявляют о сенсации, если найдут один новый рисунок (геоглиф) на рельефе Земли. Здесь же, по надписям на мегалитах, найдены сотни новых геоглифов. И даже на Марсе и Луне. «Всё на лбу написано». Эти открытия поменяют мировоззрение человечества, увеличат уровень понимания устройства Вселенной и укрепят веру в существование Мирового Разума. Человечество должно стать разумным, и эта книга поможет ему в этом.
В этой книге вы получите новые доказательства существования космических, божественных создателей Земли и человечества. Правдивы легенды, сказки и древние книги. Легенды Востока собрали Николай и Елена Рерих – о мире земном и надземном. Такой же смысл несут открытые надписи на мегалитах мира и на рельефе самой Земли. Мы – потомки космических пришельцев из созвездия Медведицы, созвездия Ориона и Сириуса. А сама Земля – астероид от звезды «Поларис». Надо это осознать и поднять своё мышление до глобального космического масштаба.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аксумское царство занимает почетное место в истории Африки. Оно является четвертым по времени, после Напаты, Мероэ и древнейшего Эфиопского царства, государством Тропической Африки. Еще в V–IV вв. до н. э. в Северной Эфиопии существовало государственное объединение, подчинившее себе сабейские колонии. Возможно, оно не было единственным. Кроме того, колонии сабейских мукаррибов и греко-египетских Птолемеев представляли собой гнезда иностранной государственности; они исчезли задолго до появления во II в. н. э. Аксумского царства.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.
В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.
Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.
Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.