Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья - [58]

Контракт в рамочке

Олег Знарок, бывший неплохим хоккеистом и выросший в очень хорошего тренера, рассказывал, как он впервые оказался в НХЛ. Он полетел туда по звонку знаменитого Гарри Синдена – в «Бостон Брюинз». Поскольку на драфте Знарок не стоял, то поначалу имел право играть только за фарм-клаб. Психологически чувствовал себя некомфортно. Ситуацию усугубляло полное отсутствие знания английского языка.

Знарок жил в отеле на полном обеспечении, но по меню в ресторане надо было заказывать самому. Он выучил только одно слово: «Чикен», и официанты спустя два-три дня стали улыбаться при виде Знарока. «Чикен?» – спрашивали они его. «Чикен», – отвечал Знарок, хотя без тошноты на курицу смотреть уже не мог.

Чрез некоторое время перед хоккеистом положили контракт с «Бостоном». Агенты тогда, во второй половине 90-х, были полупрофессиональными, это направление только развивалось. «Мой агент, – рассказывал Знарок, – привез меня в Бостон и уехал. Некому было контракт перевести». Знарок посмотрел на соглашение, увидел цифру, означавшую зарплату игрока, решил, что эту сумму ему предлагают в год, посчитал ее неприемлемой, сказал «спасибо» и уехал к другу в Нью-Йорк, а потом, дня через три, домой – в Ригу. Контрактное предложение с собой на память прихватил. Дома, в Риге, на чердаке Знарок соорудил нечто типа личного хоккейного музея. Фуфайки, клюшки, шайбы, плакаты, программки на матчи… Повесил Знарок на стену – в рамочке – и неподписанный контракт с «Бостон Брюинз». Кто-то из знакомых в середине нулевых перевел документ по просьбе игрока. Ту сумму ему, оказалось, предлагали в месяц.

Телефонный террорист

Не помню уже, признаться, то ли кто-то рассказал мне эту историю, то ли я ее где-то вычитал. Не суть, впрочем, важно. В Киеве проходил матч хоккейного чемпионата СССР «Сокол» – ЦСКА. ЦСКА в те годы (80-е) был сильнейшим в стране клубом, всех обыгрывал. И в этом матче он быстро забросил три шайбы, пропустив лишь одну: перевес гостевой команды был несомненным.

И вдруг…

С трибуны, расположенной за воротами ЦСКА, которые защищал в той встрече Александр Тыжных, раздался прогремевший на весь Дворец спорта голос: «Тыжных, тебя к телефону!» Публика грохнула смехом. Игра продолжалась. Кричавший же не успокоился: «Тыжных, Саратов на связи!», «Сашок, не игнорируй, тебе звонят!», «Тыжных, подойди же к аппарату!» – с интервалом в несколько минут он продолжал атаку на голкипера ЦСКА. И все обратили внимание, что Тыжных стал нервничать. Он стал пить воду, поправлять амуницию, оглядываться – в те моменты, когда игра проходила у ворот «Сокола», – на трибуну. Неугомонный крикун принялся вовлекать в свою забаву других хоккеистов ЦСКА. Вячеславу Фетисову, например, когда тот оказывался с шайбой, он кричал: «Слава, но хоть ты-то вмешайся, объясни Тыжных, что его к телефону зовут». Или – обращаясь к армейскому тренеру: «Тихонов, отпусти Тыжных к телефону!»

Виктор Тихонов, похоже, первым понял, что добром для его команды это не кончится. Когда игра остановилась, тренер подозвал арбитра и что-то ему сказал, показывая рукой на трибуну за армейскими воротами. Судья лишь пожал плечами. А что сделаешь? Человек просто кричит, не матерится, ничего на лед не бросает – имеет право.

А закончилось все для ЦСКА действительно не самым лучшим образом. Разнервничавшийся Тыжных пропустил две шайбы, Тихонов заменил вратаря, ничья – 3:3.

Поход в мавзолей

Юлиус Шуплер до того, как стать тренером ЦСКА (долго он, к слову, в этом клубе не продержался), весьма успешно работал с рижским «Динамо». У себя на родине его трижды признавали сначала лучшим тренером Чехословакии, а потом, после политических изменений во многих странах Восточной Европы, лучшим – тоже трижды – тренером Словакии.

Однажды Шуплер рассказал о том, что многие годы мечтал побывать в Мавзолее на Красной площади. Так получалось, что ему не удавалось во время приездов в Москву выкроить время из напряженного графика подготовки к очередному матчу. Наконец, рижское «Динамо» с Шуплером приехало в российскую столицу на несколько дней, и тренер решил мечту осуществить. Он взял с собой двух канадских игроков «Динамо» – Эллисона и Хартигана – и отправился с ними на Красную площадь. Еще на подходе к ней хоккейная тройка увидела длиннющую очередь. Канадцев она удивила, но Шуплер, выросший в социалистическом мире, знал, за счет чего можно миновать очередь и сэкономить время. Тем более что речь шла об осуществлении мечты.

За каждого Шуплер заплатил милиционерам, поддерживавшим порядок и контролировавшим продвижение очередников к Ленину, 600 рублей (по 20 долларов на тот период времени). «Подойдя к Ленину, – вспоминал Шуплер поход в Мавзолей, – я низко поклонился. Попытался объяснить своим игрокам, кто это, но они так и не поняли. Да и понять, наверное, не могли».

Если бы Шуплер владел полноценной информацией о российской жизни, он мог бы дополнительно изумить канадцев, рассказав им, например, о том, что последний раз письмо с адресом «Москва, Красная площадь, Мавзолей, Ленину» было получено в столице – и зарегистрировано – не далее, как в 2003 году. Написали его рабочие из Ханты-Мансийска, пожаловавшиеся Ильичу на незаконное увольнение.