Пушкин и финансы - [22]

Перед женитьбой Пушкин взял ипотечный кредит в размере 40000 руб. В уже процитированном выше письме Плетневу от 16 февраля 1831 г. Пушкин писал о распределении этих денег: «…11000 теще, которая непременно хотела, чтоб дочь ее была с приданым – пиши пропало, 10000 Нащокину, для выручки его из плохих обстоятельств: деньги верные. Остается 17000 на обзаведение и житие годичное. Теперь понимаешь ли, что значит приданое и отчего я сердился? Взять жену без состояния– я в состоянии– но входить в долги для ее тряпок – я не в состоянии»[235].

Некоторые прогнозы Пушкина оказались точными. Деньги, которые Пушкин дал в долг теще, действительно пропали – долг не был возвращен. Предоставленную Пушкину компенсацию в виде заложенных бриллиантов вряд ли можно считать удовлетворительной. Медную статую Екатерины II, которую Гончаровы передали Пушкину как приданое, продать не удалось[236]. Нащокину понадобилось меньше денег, чем думал Пушкин, но эти деньги, действительно, оказались «верными», Нащокин достаточно быстро вернул долг.

Однако предположение о расходах на семейную жизнь было ошибочным. Пушкин не собирался входить в долги из-за тряпок жены – но пришлось. И на житье, как оказалось, денег потребовалось больше, чем он рассчитывал. Прежде всего, Пушкин, как семейный человек, не мог жить в гостиничных номерах. Надо было снимать жилье. В Петербурге Пушкины переменили несколько квартир[237]. Поначалу, в 1831 г., Пушкин за квартиру в доме Брискорн, на Галерной улице, платил 2500 руб. в год[238]. Затем издержки возросли. В сентябре 1833 г. Наталья Николаевна, не согласовав это с Пушкиным, сняла квартиру в доме А. К. Оливье на Пантелеймоновской улице за 4800 руб. в год[239]. Мужу оставалось только ворчать: «Если дом удобен, то нечего делать, бери его – но уж, по крайней мере, усиди в нем. Меня очень беспокоят твои обстоятельства, денег у тебя слишком мало. Того и гляди сделаешь новые долги, не расплотясь со старыми»[240].

Когда Наталья договорилась с Пушкиным о переезде в Петербург своих сестер, 1 мая 1835 г. он заключил контракт с Баташевым о найме квартиры в его доме на набережной Невы за 6000 руб. в год[241]. Но аренда дорогих квартир – это только часть затрат. Много денег уходило на содержание семьи, зарплату прислуги (две няни, четыре горничные девушки, кормилица, кухонный мужик, повар, лакей, камердинер, служитель), оплату услуг кучера.

Как говорят, мужчину губят вино, карты и женщины. О картах мы писали раньше, но расходы на вино явно не были причиной денежных затруднений Пушкина. Однажды Пушкин встретил старого приятеля, вернувшегося из-за границы, и спросил о его впечатлениях от Петербурга. «Не могу надивиться, – отвечал тот, – как все изменилось: бывало, за обедом и у лучших людей ставили на стол хороший Медок, да и полно; теперь, где ни обедаешь, везде видишь Лафит[242], по шести и семи рублей бутылка»[243]. 10 июня 1827 г. Пушкин писал Погодину: «с вожделением думаю о Silleri по 11 руб. ассигнациями»[244]. Хорошее шампанское всегда дорого стоило, но 10–15 руб. – это был максимум. Из счетов, представленных Опеке, видно, что Пушкин обычно заказывал алкоголь в винном погребе Рауля, в основном по 2,54 руб. за бутылку.

Основные расходы были связаны с его статусом. В мае 1830 г. Е.М. Хитрово советовала Пушкину стать придворным: «Судя по тому, что мне известно об образе мыслей государя относительно вас, я уверена, что, если бы вы пожелали получить какую-либо должность при нем, она была бы вам предоставлена»[245]. В ответном письме Пушкин отверг такую возможность: «Быть камер-юнкером мне уже не по возрасту, да и что стал бы я делать при дворе? Мне не позволяют этого ни мои средства, ни занятия»[246]. Пушкин не хотел делать долги из-за нарядов жены, не собирался быть камер-юнкером, понимая, что это приведет к дополнительным тратам денег. Но в декабре 1833 г. пожалование в камер-юнкеры состоялось. Для светской жизни Пушкиным нужны были карета и кучер. Только оплата кучера составляла 300 руб. в месяц, или 3600 руб. в год. Заметим, что в это время жалованье Пушкина составляло 5000 руб. в год.

Дорого стоили туалеты Натальи Николаевны. Ее дочь от второго брака, А. П. Арапова, в своих мемуарах пытается отрицать, что расходы на наряды влияли на семейный бюджет: «Некоторые из друзей Пушкина, посвященные в его денежные затруднения, ставили в упрек Наталии Николаевне ее увлечение светской жизнью и изысканность нарядов. Первое она не отрицала. но всегда упорно отвергала обвинение в личных тратах. Все ее выездные туалеты, все, что у нее было роскошного и ценного, оказывалось подарками Екатерины Ивановны»[247]. Хотя какие-то подарки от тетки Пушкина получала, утверждение о том, все ценное и роскошное оказывалось подарками, конечно, не соответствовало действительности. Впрочем, трудно сказать, принадлежит ли такая интерпретация самой Наталье Николаевне или дочь решила создать приукрашенный портрет матери.

Версия о подарках от тетки красивая, но сохранились и документы, прежде всего, о покупках в модном магазине Сихлер (Sichler), расположенном на ул. Большая Морская, д.31. Пушкин 2 сентября 1833 г. писал жене: «Тебя теребят за долги, Параша, повар, извозчик, аптекарь, M