Пушкин. Духовный путь поэта. Книга вторая. Мир пророка - [91]

На многих страницах книги В. Непомнящего, посвященных этой страшно важной, но также и с т р а ш н о трудной темы в мировоззрении Пушкина, осуществляются разные подходы к этому вопросу, приводятся разные аргументы.

Важность этой темы — религиозности сознания и мировоззрения Пушкина состоит даже не в том, что в известной степени религиозное Возрождение, переживаемое сейчас в России, носит по-своему признак мирового феномена (достаточно обратить внимание всего лишь на два недавних факта из жизни русских людей — это миллионы и миллионы верующих, пришедших приложиться к частице Святого Креста и мощам Святаго Николая Чудотворца). Невозможно объяснить воздействие на волю и эмоции этих миллионов каким-то внешними, административными причинами (как раз власть была поставлена перед практическими и многочисленными вопросами обеспечения порядка, медицинской и санитарной помощи людям, находящимися в километровых очередях), или разлитием в российской действительности морока обскурантизма, как резко пишут, не выбирая выражений, некоторые публицисты, еще недавно припадавших к иконам и к рукам пастырей со своими поцелуями. В России в этой области, в вопросах веры нет ничего случайного или определившегося под давлением извне, со стороны.

Как и во время атеистического помрачения, которое, казалось, захлестнуло Россию почти с головой, оставалась всеми ощущаемая надежда на преодоление этого искривления правил духовной жизни целого народа, который во многом предпочитает тысячелетнюю, казалось бы, архаику мировоззренческого рода, многим предлагаемым ему соблазнам постмодернистского и по существу пост-христианского мира.

Внимание к этой пушкинской проблематике важно еще и потому, что сам процесс развития поэта, его духовных поисков, заблуждений, совершения греховных поступков, а впоследствии преодоление этого своего внешнего атеизма, совершенные в стихах процессы раскаяния и покаяния, и возвращение к неким изначальным высшим духовным ценностям — это, по существу, модель внутреннего развития русского человека. И Пушкин этой своей парадигмой личной эволюции, преодоления своих заблуждений до сих остается для всех нас и еще одним великим нравственным уроком, и примером, и высотой, на которую он себя в итоге поставил и к которой нам необходимо по мере сил стремиться.

Мы как бы уже и согласились, что Пушкин стал значительной частью нашей духовной жизни — незаметно для большинства людей и не задумывающихся об этом — через развитие русского языка, создания великих образцов русской литературы, через теплоту своего исторического взгляда на свое отечество, через то, что он определился как фундамент и основание для многочисленных литературных последователей, где один мировой гений соседствует с другим и каждый их них считает своим долгом сослаться на Пушкина, определить свое родство с его миром.

В миросозерцании русского человека есть значительная, поэтому, часть миросозерцания самого Пушкина; мы даже сами того не понимая, не отдавая себе в этом рационального отчета, смотрим на мир его глазами, объясняем наши взаимоотношения с жизнью его словами и словесными формулами.

Это касается и сложных вопросов внутренней жизни русского человека, связанной с религиозными представлениями и ценностями.

Литература и комментарии

1. Аверинцев С. С. Слово Божие и слово человеческое // С. Аверинцев. Собрание сочинений. Том София — Логос. Словарь. Киев, 2006.

2. Розанов В. В. О вере русских// «Русская литература», 1991. № 1.

3. Мы не поднимаем в рамках нашего подхода другие аспекты государственной анти-церковности, анти-православности радикальных адептов новой власти — там много было всякого, в том числе и идеологически-доктринерского с другой как бы стороны. Шла замена одной парадигмы верования другой: вместо «опиума» для народа в виде религии предлагалась иная системы веры, только лишь облеченная в понятия приземленно-обыденные, ориентированные на языческие во многом представления людей «о молочных реках и кисельных берегах». Часть новых идеологов стремилась к уничтожению самого духа русского православия, считая, что именно оно несет в себе привязки к прежнему образу жизни и к прежним ценностям. Вообще, эта тема «духовного доктринерства» носителей идей русского коммунизма до сих еще не осмыслена в теоретическом (теолого-философском) виде. Художественным образом отголоски этой перемены целей и идеалов всего народа по-своему страшно верно, но неразвернуто, были отражены у Андрея Платонова.

По сегодняшним результатам ренессанса религиозной жизни в России видно, что попытка «отъема веры» в очередной раз оказалась безуспешной. Русские сохранили свой культурно-духовный архетип не в последнюю очередь потому, что на этой же базе формировался более широкий спектр духовных и эстетических ценностей, имеющих связь уже и с явлениями собственно светской культуры, к чему имеют отношение Пушкин и Гоголь, Толстой и Достоевский.

4. С нашей точки зрения раскаяние — это начальная точка процесса преображения человека, когда он рефлектирует над своей прожитой жизнью и искренне раскаивается в ошибках, грехах, иных скверных поступках, совершенных по отношению к самому себе и другим людям. В то время, как