Пунические войны - [64]

Южная Италия по-прежнему была основным театром военных действий. Римляне действовали здесь успешно. В Бруттийской области из 12 городов, перешедших на сторону врага, возвратились в римское подданство консентины и таврины (Лив., XXV, 1, 2). Несколько городов были взяты штурмом в Лукании. Греческие города Регий, Фурии, Метапонт, Тарент, Кумы, Элеа и другие оставались в союзе с Римом потому, что на их территории находились римские гарнизоны, сдерживали раскол и влиятельные проримские группировки. Как только римский гарнизон был переведен из Метапонта в Тарент, Метапонт сразу же изменил Риму (Лив., XXV, 15, 7; Ann., Ганниб., 35).

Греки Южной Италии испытывали вражду к обоим завоевателям. В Карфагене они не могли не видеть исконного врага, с которым не одно столетие вели борьбу как с торговым соперником. Победа Ганнибала привела бы к утрате всех греческих торговых связей, более того — к их гибели. Коренное население Южной Италии в свою очередь было враждебно настроено к греческим колонистам и стремилось ликвидировать их колонии. Такое положение греков и обусловливало их настороженность к карфагенянам и римлянам одновременно. В каждом городе создавались две партийные группировки: одна с ориентацией на Рим, вторая — на Карфаген.

Жестокая внутренняя борьба сопутствовала разрыву Тарента с Римом. Плебеи были на стороне Ганнибала и поспешили к нему с сообщением. Тарент был богат и удобно расположен у моря. Ганнибал предвидел, что македонский царь Филипп V при переправе в Италию постарается занять городскую гавань. Молодежь Тарента, сагитированная отпущенными Ганнибалом юношами-пленниками, также поддерживала карфагенян. Но город оставался в руках римлян, поэтому жители не могли выйти навстречу пунийцам и сдать им Тарент. Они решили перейти к ним, организовав заговор, но предварительно, еще в 214 году, выдвинули условия: оставаться свободными и соблюдать собственные законы, не платить дани, самим решать, ставить ли гарнизоны, выдать римских воинов карфагенянам (Полиб., VIII, 27, 2; 30, 1; 33, 2; Лив., XXIV, 13, 1–2; XXV, 8, 8—10).

Заручившись поддержкой большинства жителей, в 212 году Ганнибал взял Тарент. Таким же путем в его руки перешли Гераклея, Фурии и Метапонт. Успехи Ганнибала Ливий (XXV, 15, 7) объясняет тем, что города были недовольны римлянами за недавнее избиение их заложников. Можем добавить, что римское господство было вообще тягостным для обитателей Южной Италии.

Служившие в армии фурийцы всячески стремились избавиться от римлян. Сражаясь беспорядочной толпой, недисциплинированные, они при первой опасности обращались в бегство. И они же не пустили своих союзников-римлян в город, когда на поле боя их громил Ганнибал (Лив., XXV, 15).

Массовым был переход на сторону карфагенян луканских и бруттийских общин, но среди них нашлись группировки, тяготевшие к Риму. Известно, что такая группировка была в Лукании, руководил ею некто Флав. Часть луканского общества, в основном правящие и зажиточные слои, стояла за союз с Римом и с течением времени обеспечила передачу своих городов римлянам, предав гарнизоны Ганнибала (Лив., XXVII, 15, 2). Римское командование воспользовалось этим и сформировало в Лукании несколько когорт. Перешедшие же на сторону Ганнибала луканы оговорили свой переход правом полной свободы в карфагенском союзе.

Ганнибал использовал луканов и бруттиев прежде всего для пополнения своей армии. Известно, что в 214 году под Беневентом в пунической армии, выставленной против легионов Тиберия Гракха, было 17 тыс. пехотинцев, большинство которых составляли бруттии и луканы. Часть из них последовала за Ганнибалом в Африку (Ann., Лив., VII, 40, 47, 54; IX, 58) и до конца войны сражалась на его стороне.

Характеризуя поведение южноиталийцев, можно сказать, что они рассчитывали, что Ганнибал восстановит их прежние границы общин и возвратит земли, отнятые римлянами для латинских колоний. Верными Риму оставались только его военные колонии-крепости с гарнизонами — опорные пункты воссоздания федерации.

Отпадение от Рима южноиталийских и некоторых общин Центральной Италии не принесло Ганнибалу той выгоды, какую он получил в Северной Италии при содействии галлов. Те пополняли своими отрядами его армию. Эти не хотели идти к нему воевать. Например, Капуя, заключая союз, поставила даже условие: никто из граждан Кампании не обязан служить против воли в армии Ганнибала (Лив., XXIII, 7, 2). Следовательно, те силы, которые Рим терял, далеко не полностью переходили к карфагенянам. И такой союз с жителями Южной Италии был не только не выгоден, но и обременителен для пунического полководца: он вынужден был защищать своих союзников от римлян.

Наиболее устойчивыми оказались отношения Рима с теми общинами, где власть находилась в руках проримских группировок, — Неаполем, Кумами, Нолой, Петелией и рядом этрусских городов. Рим служил им гарантией нерушимости господствующего положения местной знати.

Основная цель, которую преследовали все отделившиеся на этом этапе войны от Рима союзники, — отстоять автономию, самостоятельную, независимую общину. Вспомним пренестинских воинов, отличившихся в битве за Касилин: они отказались от римского гражданства, предоставленного им сенатом. Италийцы, перешедшие на сторону Ганнибала, проявили недовольство диктаторством Рима. К пунийцам, как правило, переходили те общины, в которых были влиятельны демократические элементы — плебс. Местные же рабовладельцы поддерживали Рим, так как он защищал их классовые интересы. Именно поэтому общины тавринов, анамаров, буксанов, южных умбров, где была сильна местная аристократия, остались верными ему.