Пунические войны - [63]

Ганнибал находился в тяжелом положении: трудно было с продовольствием, грабить своих союзников, отказавшихся от постоев его армии, он не мог, их и без того давило бремя войны, и поборы только обозлили бы и оттолкнули их. Ганнибал вынужден был часто отводить армию и разорять союзников римлян. Эффективной помощи из Карфагена не поступало, ибо в городе большое влияние приобрела олигархическая группировка. Из Испании тоже напрасно было ждать подкрепления — там успешно действовали Сципионы. Македонский царь находился в критическом положении. Летом 214 года он решил возобновить поход в Эпир, закрепиться в этой области и вообще в Иллирии. Об этих событиях стало известно Риму и римскому военному командованию на юге Италии. Претор Марк Валерий Левин, охранявший с армией Южную Италию, переправился в Эпир и поддержал местных жителей в борьбе с Филиппом V. Царь не смог осуществить свои агрессивные планы и возвратился в Македонию (Лив., XXIV, 40), не оказав помощи Ганнибалу. Да и какой помощи можно было ждать от него, если он сам зависел от поддержки Карфагена. Не оправдалась, отметим еще раз, и надежда Ганнибала на распад римско-италийского союза, на рабов, которым он обещал свободу (Лив., XXI, 45, 7).

Летом 214 года Гиероним, верный заключенному с Карфагеном союзу, отправил 2 тыс. воинов под командованием Гиппократа и Эпикида против римских гарнизонов в Сицилии. В глубь острова, к Леонтинам, с армией в 15 тыс. человек двинулся сам царь. Однако в результате заговора он был убит (Полиб., VII, 6; 7; Лив., XXIV, 7, 3–7).

Острая политическая борьба разгорелась в Сиракузах. Она привлекла внимание римского правительства, но оно не могло поддержать группировки, ориентировавшиеся на Рим, так как их войск на острове было недостаточно. До того времени важного значения Сицилии, считавшейся надежной в римском союзе, не придавалось. Даже военная служба здесь была у легионеров бесперспективной. Поэтому не случайно после Каннской битвы сюда были сосланы беглецы из-под Канн — без жалованья и без надежды реабилитировать себя в бою. Но все вдруг изменилось: сюда прибыл с легионами консул Марк Клавдий Марцелл, флот занял Сиракузскую гавань, что вызвало всеобщее недовольство горожан, попытавшихся воспрепятствовать морякам сойти на берег (Лив., XXIV, 21, 1; 27, 8–9). Однако проримская группировка убедила народное собрание заключить мирный договор с Римом, доказав, что в противном случае Сиракузы оказались бы в состоянии неизбежной войны.

Придерживавшиеся карфагенской ориентации Леонтины в 214 году были захвачены римскими войсками. Для устрашения других городов они перебили жителей, а город разграбили (Полиб., VII, 6–7; Лив., XXIV, 30, 1, 4; Плут., Марц., 14). Столь жестокая расправа вызвала настороженность Сиракуз по отношению к Риму. У сиракузян невольно возникла мысль, что такое могло случиться и с ними. Заперев ворота, они взяли под строгий контроль охрану города. Внутренняя борьба в Сиракузах продолжала обостряться, и сюда быстрым маршем из Леонтин направился Марцелл. Не открыв городские ворота, сиракузяне показали этим, что окончательно порвали с Римом и стали союзниками Карфагена.

Расположившись лагерем неподалеку от Сиракуз, римские воины готовились к бою, так как мирные переговоры не увенчались успехом (Полиб., VIII, 5–9; Лив., XXIV, 33, 3–8). Штурм начался с суши и моря (213 год). Весьма умелое сопротивление сиракузян было неожиданным для римлян. Что касается умения, то мы знаем: великий ученый Архимед, изобретя оригинальные и эффективные защитные средства и приспособления, сделал штурм безуспешным. Марцеллу ничего не оставалось, как перейти к длительной осаде и блокаде города.

Неудачный штурм Сиракуз вызвал подъем антирим-ских настроений в Сицилии. Здесь появились карфагенские сухопутные и морские войска. Война приняла серьезный характер. Многие города изгоняли римских воинов и переходили на сторону карфагенян (Лив., XXIV, 36, 10; 37–39). Первой подала пример Марганция, выдав пунийцам римский гарнизон и приняв их власть. Правда, не обошлось без предательства, и после восьмимесячной осады изменники, оказавшиеся среди мужественных сиракузян, помогли римлянам взять город (212 год). Марцелл отдал Сиракузы на разграбление. Во время разбоя и насилия в городе погиб Архимед[90].

Но с падением Сиракуз война в Сицилии не была закончена. Продолжалась острая политическая борьба между сторонниками Рима и Карфагена. Проримски настроенным группировкам Марцелл шел на уступки, хотя это не всегда отвечало интересам римлян. Как свидетельствует Аппиан (Сиц., 5), консул, заключая договор с Тавромением, отказался размещать в этом городе римские гарнизоны и набирать воинов во вспомогательные отряды.

В конце 212 года римляне во главе с Марцеллом одержали еще одну победу, у реки Гимера (Лив., XXV, 40–41; Зон., IX, 7). Взятие Сиракуз, подкрепленное этой победой, определило исход борьбы за Сицилию. И несмотря на то, что карфагеняне еще оставались в Акраганте и некоторых других местах, Сицилия становилась римской.

Римлянам удалось полностью очистить остров от пунийцев лишь во второй половине 210 года, когда был взят последний карфагенский опорный пункт — Акрагант.