Пунические войны - [14]

Таким образом, при освещении Пунических войн историк отразил, с одной стороны, римскую точку зрения на события, преобладающую в анналах Фабия Пиктора, а с другой — карфагенскую, почерпнутую из сведений Силена, Сосила и Филина. Тем не менее его «Всеобщая история», как отмечает советская историческая наука, в целом написана с проримских позиций^{125}. Одновременное заимствование сведений из карфагенских и римских источников привело к разногласию по некоторым вопросам между Полибием, Ливием и Аппианом.

При общей положительной оценке труда Полибия исследователи не всегда доверяют ему. Он достоверен в описании армии, военных действий, международных отношений, причин войны и т. д. Однако в правдивости его сведений нельзя не сомневаться там, где он говорит о народных массах, их поведении в войне. Историк выразил свое негодование консулу Фламинию[8] только за то, что тот поставил аграрный вопрос на народное голосование и тем самым проложил путь Гракхам. С язвительной насмешкой он назвал его простолюдином (Полиб., III, 20), хотя фактического материала об участии «простолюдина» в войне у него немало.

В изложении событий Пунических войн, да и во всей сорокатонной истории, Полибий даже не намекает на роль народных масс в этих войнах и в истории вообще. «Личность как исторический фактор занимает у Полибия неизмеримо большее место, — отмечает А. И. Немировский, — чем, например, у Фукидида. Это отражает ту линию преувеличения роли выдающихся людей, которая была обусловлена все усугубляющимся кризисом полиса со всеми его морально-политическими последствиями»^{126}. По мнению Полибия (XI, 29, 9-10), «личности» играют активную роль, а «народ» — пассивную: «толпа всегда проявляет те самые свойства, какими отличаются вожаки ее и советчики». Со злобой и ненавистью он пишет (VI, 57) о «толпе», победа которой — гибель государства.

Историк (I, 1, 5; III, 1, 4; XXXIX, 19, 7) ставит перед собой задачу всесторонне показать величие и могущество Рима. Поэтому в центре его внимания была не только политическая, но и социально-экономическая история. Его постоянно интересовало финансовое положение воюющих государств, сбор налогов, запасы продовольствия, плодородие почвы, природные богатства, стоимость продуктов. Полибий выявляет причины событий, их взаимосвязь, анализирует обстоятельства, предшествовавшие и сопутствовавшие им и следовавшие за ними.

Потомки высоко оценили его «Всеобщую историю» за правдивость. Цицерон (Pec., II, 14) считает великого ахейца добросовестнейшим писателем: «Никто не был тщательнее нашего Полибия в исследовании минувших времен». Высокого мнения о нем был и Ливий (XXX, 45, 5): «Полибий — писатель, заслуживающий величайшего доверия…»

Много ценного о Пунических войнах и об отношении к ним римлян и италийцев содержится в «Истории Рима от основания города» Тита Ливия (59 год до н. э. — 17 год н. э.) — первого римского профессионального историка. Он восполняет пробелы книг Полибия. В 142 книгах, большинство из которых не сохранилось, Ливий отразил события Пунических войн. История первой из них изложена во второй декаде книг. Они тоже погибли, остались только развернутые оглавления — периохи (XVI–XIX). А вот труды по истории второй Пунической войны дошли до нас полностью. Они составляют третью декаду (XXI–XXX). Последняя война с Карфагеном изложена в четвертой и частично сохранившейся пятой декаде (XXXVII–L)^{127}.

История Ливия написана исключительно с проримских позиций. Пренебрегая карфагенскими источниками и используя только римские, он не всегда достоверен в описании событий. Этим и объясняются существенные различия между Ливием и Полибием в изложении международных отношений, отдельных битв, подсчетах павших в битве при Каннах.

Кроме сочинений Фабия Пиктора, на которого Ливий ссылается несколько раз (I, 44; 55, 7; II, 40, 10; VIII, 30, 9; X, 37, 14; XXII, 7, 4), он использует материалы других историков — современников войн Рима с Карфагеном.

Большим авторитетом для него был Цинций Алимент. О нем Ливий пишет, что более всех поверил бы ему (XXI, 38, 3). Заимствовал он и сведения Писона (Лив., I, 55; XXV, 39, 15), писавшего по-гречески. Его латинскими источниками были Целий Антипатр, Валерий Анциат и Клавдий Квадригарий[9]. Иногда Ливий (XXII, 31) ссылается на все летописи. Названные источники утрачены, вот почему его труд, вобравший в себя не сохранившуюся историческую традицию Пунических войн, представляет большую ценность.

Историк некритически относится к анализу источников, хотя придирчиво сравнивал разные версии, осуждал ненадежные. Если данные источников противоречивые, то он придерживается мнения большинства. Он сам не всему верит, что сообщает. На первое место им ставится моральный или художественный критерий. Не следует забывать, что в древности историческое сочинение часто писалось в виде эпических стихотворений, а это требовало изысканного слога. Ливий на широком историческом фоне создал в первую очередь художественное произведение, проникнутое патриотическим содержанием. Он поэтому рассматривается исследователями как историк-художник, историк-живописец.