Пунические войны - [13]

»^{117}. Такого же мнения придерживался и Клотц^{118}.

Итак, в литературных источниках господствует римское мнение о событиях анализируемой эпохи. Зная о том, что себялюбивый Рим с антипатией относился к своему врагу Карфагену, нужно особенно критически подходить к изучению исторических материалов того периода. К этому призывает, в частности, Одиссио, указывая на «бедность источников Ганнибаловой войны и подозрительность их содержания»^{119}. И он прав: ведь ничего из написанного карфагенянами не сохранилось. Правда, есть описания войн, принадлежащие грекам, которые жили в то время в Карфагене. Об этих авторах можно сказать, что они были беспристрастными. С карфагенской, так сказать, точки зрения излагали события того времени эллины Силен, Сосил, Филин и мавританский царь Юба. Силен из Лакедемона — свидетель, современник и участник походов Ганнибала на Рим. Труды его по римской истории и по истории второй Пунической войны погибли, но оставили заметный след в исторической традиции (Лив., XXVI, 49, 3; Корн. Ней., Ганниб., 13; Циц., О див., I, 24, 49). Друг и биограф Ганнибала спартанец Соеил (Полиб., III, 20, 5; Корн. Кеп., Ганниб., 13; Диод., XXVI, 4–5) написал его биографию в семи книгах, но этот труд утерян и почти не упоминается другими авторами. Филин — сицилийский грек, сочувствовавший Карфагену, современник первой и второй Пунических войн. Он придерживался баркидской ориентации и использовал в своих сочинениях греческие и карфагенские источники. Его история была известна Полибию (1, 14; III, 26, 2–6) и Диодору (XXIII, 8; XXIV, 11). Юба (I век до н. э. — I век н. э.) написал ряд исторических трудов^{120}, в которые вошли и сведения по истории Пунических войн. Эти труды не сохранились, но были одним из основных источников Аппиаиа при составлении книг «Пуника» и «Либика».

Для нашего исследования особую ценность представляет «Всеобщая история» ахейца Полибия (около 200–118). В качестве заложника Полибий 16 лет жил в Риме, сблизился с римскими государственными деятелями. Он был свидетелем третьей войны и разрушения Карфагена. События войн Полибий излагает от начала первой до окончания третьей войны и разрушения Карфагена^{121}. Материалы, относящиеся к истории первой войны, дошли до нас полностью (кн. I). По истории второй войны сохранились только сведения о событиях до битвы при Каннах (кн. III). Дальнейший ход событий восполняют уцелевшие отрывки из последующих книг Полибия (VII–XVII) и сведения других античных авторов — Ливия, Ашшана, Непота, Плутарха и др. История третьей Пунической войны изложена в не полностью сохранившихся книгах (XXXVI–XXXIX). Стремясь к достоверному изложению материала, историк много путешествовал, изучал побережье Северной Африки, Иберии, путь Ганнибала через Альпы. В Риме он имел доступ в государственные архивы. Знакомясь с общественным и государственным устройством Римской рабовладельческой республики в период расцвета, Полибий постепенно становился поклонником Рима и сторонником установления его господства над всем Средиземноморьем. Он и свою «Всеобщую историю» написал с целью объяснить, «каким образом, когда и почему все известные земли попали под власть римлян» (Полиб., III, 1, 4). Его учение о смешанном государственном устройстве — ответ на поставленный им же вопрос. А ответ прост: благодаря совершенству государственных институтов Рим покорил весь известный мир (Полиб., VI, 1, 3).

Во «Всеобщей истории» излагаются не только события Пунических войн, по и подробно описан римский и карфагенский государственный строй, приведены ценнейшие сведения о структуре римской армии. Более того, широко используя документальный материал, Полибий приводит выдержки из договоров, сенатских постановлений, многочисленных писем, а текст некоторых дал в нескольких редакциях (Полиб., I, 62, 8–9; III, 22–27, 2—10; XV, 18). Социальная история также не оставлена в стороне: большой интерес представляют сведения о галлах, кампанцах, общинах италийцев и других народов. Хорошо освещена борьба партийных группировок в Риме и Карфагене. Объективность и достоверность Полибия в трактовке событий отмечают советские^{122} и современные буржуазные историки^{123}.

Полибий (XII, 27, 1) сам предупреждает, что описывает он только те события, очевидцем которых был или о которых имел достоверные сведения. Он использует также многочисленные римские списки поставки воинов и надписи, оставленные Ганнибалом (Полиб., II, 24; III, 33, 18; 56, 3–4), архивные документы: договоры, постановления сената, письма и т. п. Критическое отношение к многочисленным источникам, стремление обосновать свой, без преувеличения, колоссальный труд документальными данными делает «Всеобщую историю» достоверной. С. Л. Утченко пишет, что для Полибия «форма изложения… всегда на втором плане, ибо основную задачу историка он видел не в том, чтобы показать или впечатлить, но объяснить. Поэтому Полибия… смело можно считать родоначальником научного (и даже научно-исследовательского) направления в историографии»^{124}. Особенно ценен Полибий тем, что он привлек не только римские, но и пунические источники (Полиб., III, 30, 2, прим.), хотя, конечно, зависел от римской традиции. Но карфагенские источники — Силен, Сосил и Филин — не находили у него одобрения. Нелепость их, пишет Полибий (III, 20, 5), очевидна для читателя сама по себе. Однако он широко использовал свидетельства грека Филина и римлянина Фабия Пиктора (I, 14, 1–8; 15, 1; III, 8–9, 26), о котором писал с уважением. В анналах Фабия, как мы знаем, первая и вторая Пунические войны занимают значительное место. Особенно ценным делает сведения Полибия критическое отношение к этим авторам.