Пуля не дура - [64]

Макаров смотрел на лениво шевелящиеся толстые губы майора и думал: «Отчего же эти гаишники все похожи на преподавателей кружков по изучению Правил уличного движения? Будто их делают на конвейере». Во всяком случае, только такие ему попадались в его шоферской биографии, правда, оставшейся в далеком прошлом. Майор, словно прочитав мысли гостя, закончил совсем неожиданно:

— Одним словом, дорогие коллеги, пришли вашему Гринько кранты! Машина — в металлолом, водила — в морг. Вот и вся любовь.

Майор бросил надоевшую бумажку в пепельницу и вопросительно посмотрел на посетителей, свалившихся как снег на голову: дескать, чего еще знать желаете? Не пора ли расстаться? Но гости тоже были ушлые и не желали ограничиваться информацией насчет земного адреса погибшего, который сами могли узнать в муровской картотеке.

— А что показало исследование тормозной системы?

— У нас, как у авиаторов, «черных ящиков» не имеется. Да и происшествий дорожных столько, что и регистрировать их едва успеваем. Сами понимаете, у вас небось тоже хроническая запарка и штатный недокомплект.

— И все же, командир, для данного происшествия сделай исключение. Нужно для дела…

— Запрос ваша контора сделает, тогда посмотрим.

— А без бумажек нельзя?

— Почему нельзя? — Майор оценивающе посмотрел на посетителей и с огорчением констатировал: — Что с вас, голодранцев, взять? Ну, лады, может, когда пригодитесь. Нынче времена смурные, в любую минуту могут ограбить или хату обчистить. Так что придется нашим технарям бутылку поставить частным образом. Понюхают они эту тормозную систему.

«Исследование показало, что тормозной трос машины пострадавшего был подпилен. На скоростном участке дороги трос не выдержал физических нагрузок и лопнул, что привело к дорожно-транспортному происшествию».

— Эксперты у них не слишком с русским языком ладят, но суть не в том. Кто-то шибко недолюбливал нашего господина Гринько.

Кондратьев передал акт технической экспертизы Сашке Макарову — пусть младое поколение тоже приучается к стилю официальных бумаг, пригодится в жизни.

— Выстраивается следующая версия. Немного сумасшедшая. Какой-то гений сказал про теорию другого гения: она не настолько безумная, чтобы быть правильной.

— Ну, кажется, не совсем так сказал.

— Точность цитаты, практикант, значения не имеет. Главное суть, а мысль правильная. Если принять мою версию за основу, то все события выстраиваются в железную цепочку, каждое звено подтверждает предыдущее.

Посмотри, что у меня вырисовывается. Генерала убила не жена, не маши ручонками, согласен — некоторые факты против моего предположения. Подчеркиваю — НЕКОТОРЫЕ. Но все же давай смягчим жесткость моего утверждения. Не только Катерина Иосифовна была убийцей. Она могла выстрелить в состоянии отравления каким-нибудь психотропным препаратом, нынче такой химии хватает, могла это сделать под давлением кого-то, и угроза была настолько сильна, что отказаться она не смогла. Или генерала убил некто, а пистолет подбросил ей и заставил взять на себя убийство. В конце концов, могло быть и так: ей подсыпали психотропный препарат и, когда она была без сознания, убили генерала, вложив ей в руки оружие. Доказательства? Были бы, так мы бы с тобой тут не разговаривали. Нет их, но многое выстраивается в эту версию железно. «Жигуленок», в котором неизвестные коротали ночь в дачном поселке, где жил Пронин, и который потом оказался затопленным у черта на куличках, загруженный двумя трупами. А утопленники? Один бандит, а второй майор спецподразделения! Тоже мне сладкая парочка! Отравление собаки — в этой же цепочке. Конечно, проверили всех, кто пользовался доверием псины, из чьих рук она могла взять отравленную еду. Никто вроде не мог это сделать, но факт есть факт. Стало быть, угостил Альму свой человек, не подозревавший, что дает любимой собаке яд. Покушение на зятя генерала. Не может ли быть, что человек начал подозревать, что его использовали для убийства, и перепугался? Перепугался и вспомнил, что был свидетель…

— Василий Иванович?

— Так точно. А затем эта катастрофа на Кольцевой дороге, в которой погибает бывший телохранитель генерала.

— И покушение на тебя!

— Оно тоже в этом ряду. Как говорится, лес рубят — щепки летят. Я, понятное дело, для убийц не подарочек. Какой-то мент поганый лезет не в свое дело, несмотря на то, что начальство приказало все забыть. Кому сие понравится?

— Так-то так, но они же не успокоятся…

— И прекрасно. Знаешь, как охотятся на тигра? Привязывают к дереву козленка, он, понятно, блеет. Тигр слышит такой аппетитный шум в лесу, подкрадывается, чтобы не торопясь поужинать, и попадает в засаду.

— Стало быть, хочешь, командир, побывать в шкуре козленка?

— А что, есть другое предложение?

Других предложений у стажера Макарова не нашлось.

14

Сова расслаблялся. Вообще-то алкоголем он не баловался. Еще в детстве на семейной вечеринке он, желая посмешить взрослых, хватанул рюмку самогона. Может, кому и показался героический его поступок смешным, но только не самому исполнителю рискованного трюка. Пришлось ему заглотать целый стакан марганцовки и мучиться в туалете, дабы исторгнуть из себя остатки дьявольского зелья. С тех пор утекло немало лет, но испытанные в детстве ощущения позволяли ему даже в самой веселой компании воздерживаться от лишнего стакана водки. Иногда он даже завидовал способности приятелей опорожнить залпом поллитру.