Пуля не дура - [57]
— Лицом к стене и медленно руки из карманов. Шустренько и без шуточек!
Пришлось стрелять из кармана. Парнишка с побелевшим мгновенно лицом плавно, как в замедленном кино, осел на землю, и, пока его товарищи по оружию с ужасом смотрели на эту впервые увиденную картину смерти, Сова перемахнул через оставленный кем-то мотоцикл и попытался смешаться с толпой покупателей. Но менты оправились от первой неожиданности и кинулись в погоню. Пришлось отстреливаться, а что такое стрельба в перенаселенном пространстве рынка? Упал старик с тяжело груженной сумкой на колесиках, заголосила мамаша с малышом в коляске — нашла, дура, куда с дитем таскаться. На открытом месте попасть по бегущим ментам — раз плюнуть, но тут все кричат, толкают под руку, как тут прицелиться? Вдобавок еще десяток ментов возникли, с «матюгальниками» наперевес. Эти козлы хотя и купленные с потрохами, но служебное рвение показывать перед начальством необходимо. Двоих он еще успел завалить, пока его не грохнули…
Очнулся только через три недели в тюремном лазарете. И притом не куда-нибудь его отвезли, а в Лефортово, откуда сроду никто не убегал. Да и кто побежит? Гэкачеписты, что ли, или «враги народа», которым и передвигаться-то тяжело после допросов с пристрастием?
Сова помнил, как впервые осторожно пошевелил ногой. Почему-то еще в детстве его больше всего пугало, что когда-нибудь он может потерять ногу. Наверно, насмотрелся на сумасшедшего Ваню-инвалида, который весь день сновал на своей колясочке, сноровисто отталкиваясь от асфальта деревянными плашками. За ним вслед бежала гурьбой детвора и вопила:
— Ваня-Ванюша, дай прокатиться, не будь жидом. Жалко, да?
А Ванюша обиженно кривил губы и тоже почему-то кричал:
— А я что, буду на дороге валяться, пока вы накатаетесь?
Все, что угодно, лишь бы не остаться беззащитным инвалидом. И вот теперь, очнувшись после трех операций — ох уж эти тюремные эскулапы, для них главное, чтобы пациент предстал перед судом здоровым человеком, а что светит ему только вышка, их не волнует, — Сова с удовлетворением отметил, что их усилия не оказались тщетными: руки-ноги целы, а стало быть, жизнь продолжается.
С тех пор немало воды утекло, но свою радость он хорошо помнит. Он ни секунды не сомневался, что все обойдется и тюрьма не окажется его последним домом. Камера смертников не для таких, как он. И Савенков, едва встав на ноги, начал до седьмого пота, до нечеловеческой боли во всем теле восстанавливать силы. Десять приседаний и два раза отжаться от вечно сырого цементного пола камеры — все, что ему удавалось в первые дни после больничной палаты. Но вскоре он уже мог отжаться до сорока раз и с удовлетворением чувствовал, как наливаются былой силой опавшие после ранения мышцы.
Следователь, перед тем как вызвать обвиняемого на допрос, долго в глазок наблюдал эту гимнастику и недоуменно покачивал головой: зачем смертнику — а в приговоре сомневаться не приходилось — такая отличная спортивная форма? Допросы напоминали журналистское интервью. Следак интересовался фактами дела, связями, участниками происшествия на Киевском рынке, а Сова, уклоняясь от конкретных ответов, излагал свою точку зрения на смысл жизни, полемизировал с философскими концепциями Бердяева и Розанова на роль российского самосознания. Следователь терпеливо ждал, пока допрашиваемый выговорится, а затем вновь задавал свои вопросы. Тогда Сова ошеломлял его, переходя на английский, — в камере он начал усиленно изучать язык и для тренировки практиковался таким своеобразным способом.
И он дождался. Однажды в камере появился новый дежурный охранник. Молодой сержант деловито оглядел помещение, потрогал зачем-то кровать, приподнял и бросил на место подушку и, глядя в сторону, прошептал, едва шевеля губами:
— Сегодня ночью будь готов…
Историю побега — как они крались по бесконечным переходам тюрьмы, как сержант вел таинственные переговоры с другими охранниками, как в конце концов они оказались на пустынной ночной улице — Сова не любил вспоминать. Нет, не потому, что с тюрьмой мало у кого связаны светлые воспоминания, а потому что через пару дней после того, как оказался на свободе, прочитал в массовой полубульварной газетенке о том, что в Яузе «найдено тело неизвестного, который по предварительным предположениям является сержантом Малашенко — пособником дерзкого побега известного рецидивиста Савенкова по кличке Сова». Братва, на взгляд Совы, перестаралась. Хотя, конечно, оставлять в живых свидетеля побега, знавшего «своих» в тюрьме, было опасно — добраться до молоденького сержанта-двурушника ментовка смогла бы без труда и вышибить у него нужные данные тоже сумела бы. Но можно было переселить его в какое-нибудь зарубежье, а там свои законы и свои возможности у братвы.
Одним словом, такой «благодарности» своему спасителю Сова не одобрял. Правда, сам исповедовал то же правило — свидетелей не оставлять…
Через неделю после побега Сова уже шагал по улицам Мюнхена и удивлялся: надо же, столько раз думал о том, чтобы перекочевать на Запад, тихо слинять из ставшей опасной России куда-нибудь в безопасное райское местечко, отойти от мирских забот и жить припеваючи на дивиденды, коих с лихвой хватит и на хлеб с икрой, и на девочек-манекенщиц. Думать-то думал, но и предположить не мог, что все произойдет так стремительно.
Сборник увлекательных детективных повестей, основанных на конкретных материалах Магаданского областного суда, предоставит читателям возможность вместе с автором принять участие в расследовании тяжких преступлений — похищении золота на Колыме, загадочных убийств; познакомит с кропотливым трудом следователей, оперативных работников. Специфика сложной, подчас сопряженной с риском для жизни, работы этих людей показывает их верность служебному долгу, преданность Родине.Для массового читателя.
В порыве гнева гражданин Щегодубцев мог нанести смертельную рану собственной жене, но он вряд ли бы поднял руку на трёхлетнего сына и тем самым подверг его мучительной смерти. Никто не мог и предположить, что расследование данного преступления приведёт к весьма неожиданному результату.
Предать жену и детей ради любовницы, конечно, несложно. Проблема заключается в том, как жить дальше? Да и можно ли дальнейшее существование назвать полноценной, нормальной жизнью?…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Журналиста убили, а его труп привязали к метеорологическому шару, который и унес тело далеко за пределы Москвы. Ни следов, ни улик. Полковники МУРа Лев Гуров и Станислав Крячко выясняют, что любопытный журналист сунул нос в дела фирмы «Русский зодчий», главный бухгалтер которой тоже убит весьма экстравагантным способом. Сыскари взяли след, но тут в дело вмешивается глава «Русского зодчего». Он самостоятельно вычислил убийцу и… попал в их лапы. Ситуация форс-мажорная, значит, и действовать надо соответственно…
Чужой дом, чужая квартира… Никогда еще сотруднице пресс-центра УВД Кате Петровской не было так одиноко и так страшно. Но оперативная ситуация требует, чтобы в огромном доме, где происходят мрачные и на первый взгляд бессмысленные убийства, находился свой человек. Собрано множество фактов, а вот в убедительную версию они не выстраиваются. Очередное убийство, произошедшее чуть ли не на глазах у Кати, не добавило ясности в это темное дело. И все же Катя чувствует, что разгадка таится в мощных стенах дома, в его темных окнах, сумрачных лестницах, в одном мрачном дне далекого прошлого…
Частный детектив Татьяна Иванова наконец-то обрела настоящее женское счастье и вместе со своим возлюбленным, талантливым врачом Сергеем Бойко, отправилась в долгожданный отпуск на Черное море! Однако насладиться отдыхом возлюбленные не успели. Их пригласили на свадьбу случайных знакомых, но праздник закончился трагически – погиб жених Илья. Только Татьяне по плечу найти убийцу и спасти убитую горем невесту-вдову…
Что делать, если твоя жизнь превратилась в кошмар? Совсем рядом проносится на бешеной скорости машина, и только в последнюю секунду случайный прохожий спасает от смерти… Маньяк с ножом подстерегает на темной лестнице… Шальная пуля застревает в изящном рюкзачке… Предает любимый муж… Тележурналистке Александре Потаповой кажется, что кругом одни только враги. Но удивлению Саши не было предела, когда она узнала, что за этими страшными событиями стоит один-единственный человек…