Пуля не дура - [34]

* * *

Они с Сашей провернули целую операцию, чтобы обмануть охрану. Обычно у дома дежурили четверо, но Корчагин удвоил четверку. Четверо наблюдали из машины за парадным входом, вторая машина стояла во дворе — у черного. Те, кто давно дежурили у дома, знали в лицо всех его обитателей, а также почтальонов, сантехников… Незнакомых ненавязчиво сопровождали до квартир.

Саша с Дахно, Федором и кавказцем заехали в переулок неподалеку от дома Юрия Борисовича, где стояла пустая, загодя поставленная, разгонная «Волга». К дому он подкатил уже на ней, махнул охранникам папкой, с которой якобы прибыл к шефу, и зашел в подъезд.

Минуты через три он спустился и велел всей восьмерке на минуту собраться для инструктажа. Черный ход на это время остался без наблюдения, и Филимонов выскользнул во двор.

— Шеф занят, — строго говорил Саша здоровенным парням, окружавшим его, как баскетболисты своего тренера. — Никого к нему не пускать!

Для вящей убедительности он позвонил из машины охраны в пустую квартиру и «доложил» шефу, что указания охране передал. Отпустив парней по местам, Саша сел в «Волгу» и вернулся в переулок к джипу, в котором сидел уже и Филимонов.

* * *

— Тридцатый километр, — объявил Дахно. — Теперь первый поворот направо.

Федор достал рацию и с кем-то переговорил.

— Во дворе — трое, — доложил Федор, — в доме — не меньше двух. Никто не приезжал. Ваши парни, — обратился он к Дахно, — тоже на местах.

— Ковров, конечно, сообщил, что со мной торговцы, — сказал Дахно. — Они приготовились и вас заодно со мной в один ковер закатать.

— Большой ковер надо, — подал гортанный голос кавказец.

Свернули с шоссе, с километр катили по асфальту через лес и через проходную въехали в небольшой поселок.

— Все, что ли, в дом полезем? — поинтересовался Юрий Борисович.

— А что? Вы — торговцы, — сказал Дахно. — А Азат всегда со мной, они знают.

— Больно у него вид страшный, — сказал Филимонов, и Азат ухмыльнулся.

— Мне с вами? — спросил Федор у Филимонова.

— Твое дело те, кто возле дома. Со мной Саша пойдет.

— Как скажете, — согласился Федор. — Тех, что во дворе, уже разобрали. Только свистни.

— Вот ты и свисти, — предложил Филимонов.

— Если что, — сказал Саша, — я без глушителя выстрелю — услышите. Тогда — штурмом будете брать.

— Думаешь, успеешь глушитель свернуть? — ехидно спросил Федор.

— Я стрелять не собираюсь, — спокойно ответил Саша.

Федор покачал головой, но промолчал.

Проехали еще метров двести. Степан Григорьевич показал на высокий зеленый забор.

— Вот там. Приехали.

— Тормозни, — попросил Федор. — Я здесь выйду.

У ворот Саша просигналил. В окошечке калитки мелькнуло лицо, и ворота раскрылись.

Хрустя гравием дорожки, они подъехали к дому, окруженному высоченными соснами. На крыльце стоял, приветливо улыбаясь, Никольский.

— Главный! — коротко бросил Дахно и первым полез из машины.

— Заходите в дом, гостями будете, — тоном доброго хозяина говорил Никольский, пожимая всем руки и представляясь помощником Коврова.

— Сам что, еще не приехал? — озабоченно спросил Дахно, и Саша отметил его выдержку.

— С минуты на минуту! Только что звонил — в пробке застрял. Пройдем в кабинет, там прохладно, кондишен работает.

Они прошли пустую прихожую, затем столовую, в которой на стуле у двери сидел только один парень, будто бабушка смотрительница в музейном зале.

Никольский распахнул дверь в кабинет и сделал широкий жест, приглашая.

В уютном кабинете с огромным окном в сад сидел небольшой жилистый паренек, который пружинисто вскочил, едва они зашли.

— Костя, обслужи гостей! Водички, пивка или чего покрепче? — предлагал Никольский.

— Некогда распивать! Юрий Борисович, — обратился Саша к Филимонову и показал на часы, — у нас времени в обрез! На складе ждут!

— Да садитесь вы! — уже нетерпеливо сказал Никольский, указывая на широкий диван у стены. — Анатолий Леонидович уже на подъезде.

Дахно и Филимонов уселись на диван, Азат примостился на стуле у письменного стола и оказался как раз между Костей и сидящими на диване. Молодец, похвалил Саша. Сам он продолжал топтаться, всем видом выражая нетерпение.

— Сядьте, наконец! Не маячьте! — с едва скрытой злобой прокаркал Никольский.

— После вас! — дурашливо парировал Саша.

Никольский ухмыльнулся и сел спиной к окну. «Грамотно устроился, — отметил Саша, — спиной к свету. А ты позлись на меня, позлись! Злость в твоем деле не помощница».

Сам он ногой шумно придвинул к себе стул, недовольно плюхнулся на него, свесив руки, и уставился в окно. Правой ладонью он незаметно придерживал рукоятку тяжелого десантного ножа, лезвие которого пряталось в рукаве. Мужик опытный, оценивал Никольского Саша, но в годах и весу лишнего набрал. Лет пять назад с ним было бы трудно.

— Так как насчет выпить? — снова спросил Никольский, указывая на урчащий в углу холодильник.

— Нет, спасибо, — за всех ответил Филимонов.

— Ну, вот и едет! — прислушиваясь, воскликнул Никольский и, встав, обернулся к окну, одновременно небрежно запуская руку под пиджак и почесываясь. Едва он обернулся, держа в руке пистолет с набалдашником глушителя, Саша метнул нож. Тут же дважды хлопнуло. Филимонов охнул, дернувшись, будто его пригвоздили к дивану. Костя молча мешком свалился со стула, а Никольский, хрипя и шатаясь, чудовищно скосил глаза на торчащий из шеи нож. Через секунду он упал, выронив пистолет. Азат, будто почуяв, кошкой метнулся к двери и ногой резко и сильно распахнул ее. «Музейная бабушка», получив дверью по лбу, отлетел на середину комнаты, выронив автомат. Азат немедля хладнокровно выстрелил.