Пуля не дура - [10]

Сашка отодвинул задвижку, щелкнул замком… и обомлел — на пороге стояла взбешенная Нинка.

— Значит, это твоя работа? — Для девушки Морда не представлял никакого интереса, в зоне ее внимания был лишь жених. — Я так и знала, что все мужики одним миром мазаны. И где тут твоя «работа» скрывается, а ты, — обернулась к Морде, просачиваясь в комнату, Нинка, — постеснялся бы сводничеством заниматься. Или, может, на пару тут «работаете»?

— Жаль, но что поделаешь, девица твоя из-за ревности своей себе смертный приговор подписала. Ты ж, Александр, понимаешь — не могу я ее в живых оставлять…

Только в этот момент Нинка начала понимать, что происходит здесь совсем не то, что ей казалось. Она побледнела и плюхнулась в кресло, то самое, за которым намечал спасаться Макаров. Шанс один из тысячи еще уменьшился и превратился в такую ничтожно малую величину, что и принимать его во внимание не стоило.

— Не нравится мне эта ситуация. Баб убивать не приучен. С другой стороны, выхода нет. Давай, Макаров, сыграем на ее жизнь. По-честному! Даю тебе пушку, и на счет «три!» стреляем. Кому повезет. Мне — так не будут мучить угрызения совести, тебе — вообще все вопросы снимаются.

Сашка схватил брошенный Мордой «макаров» и впервые за вечер почувствовал нечто вроде облегчения. Морда слыл первоклассным стрелком, в свое время на чемпионатах «динамовских» выступал, но и Сашка в подразделении не последним в стрельбе был.

— Ну а ты, девушка, судьей будешь. Тебе, значит, считать до трех. Задачу поняла?

Нинка испуганно мотнула головой.

— Поняла, так считай!

— Раз…

Макаров оторвался от металла пистолета и вытер мгновенно вспотевшие пальцы о кончик скатерти.

— Два…

Морда небрежно, словно на тренировке в тире, подбросил в ладони свою «беретту», словно прикидывая ее вес.

— Три! — крикнула Нинка и зажала уши ладонями. Макаров нажал на курок, но вместо привычного звука выстрела услышал раскатистый хохот охранника.

— Красиво получилось! Люблю наивных людей, они, Макаров, украшают мир. Неужели и вправду думал, что заряженную пушку дам? Я же тебе уже говорил — мне еще жить предстоит. Сам ты мне эту примочку подсказал, когда начал о Хорьке и Витебском рассказывать. Прав ты, почище работать надобно. Вот я и придумал эту дуэль. Теперь милиция, которую я, не переживай, сразу же вызову, обнаружит «макаров» с твоими пальчиками. Все тип-топ, защищался я в пределах необходимой обороны, а зачем ты и девушку с собой на тот свет утащил — это пусть сыскари версии свои строят. Они это дело любят…

Снова оставался один выход — попробовать обогнать пулю, но тут внезапно Сашка заметил проворное розовое пятнышко, медленно передвигавшееся по стене к Морде. Тому надоело говорить, он уже поднял руку с пистолетом, и в то же мгновение тонко звякнуло разбитое оконное стекло и Торопов тяжело рухнул на пол. Свое тело ему все же не удалось сохранить в неприкосновенности.

— Ложись! — Макаров не услышал собственного голоса. Должно быть, вместо крика он прошептал это слово. Но Нинка услыхала и упала на пол, потянув за собой скатерть, за которую ухватилась во время последней речи их палача.

Но новых выстрелов не последовало, лишь из разбитого окна потянуло свежим воздухом.

— Ты почему меня не предупредил! — запричитала Нинка, совсем забыв, что никто ее и не приглашал в этот негостеприимный дом. — Хотел напугать, да? Ну признавайся, не бойся, ничего не сделаю.

— Да уж того, что с нами чуть не сделали, ты не сделаешь — это точно.

— Послушай, а что это за псих?

— Сходишь на похороны, узнаешь. Давай, Нинок, поскорей ноги делать.

Сашка осторожно выглянул в окно. В соседнем доме уже зажглись огни, лишь на площадке третьего этажа не светилась лампочка. На секунду Макарову показалось, что там промелькнула чья-то тень, промелькнула и тут же исчезла, словно растаяла.

11

Оксана потянулась и выглянула из автобуса. Трехчасовая экскурсия по Вечному городу утомила. Собственно, уже усаживаясь вместе с двумя десятками туристов в комфортабельный экскурсионный автобус, она сомневалась, что выдержит. Но физическая подготовка, как внушал ей бессменный тренер сборной Союза Семейкин, главное дело. И она не подвела, хотя большой спорт Оксана Голубничая бросила лет семь назад, а то и больше. Последний раз выступила за сборную на Европе. Бронзу все же выиграла, но поняла: «Пора завязывать!»

— А тепьер спрьява вы, как это по-русски, наблюдайете театральное здание «Валле». Мы уже ехали мимо зданий «Элизео», «Россини» и «Гольдони». Надо мне заметить, что в них выступают лучшие театральные труппы.

— Арендуют, что ли? — поинтересовался сосед Оксаны, вихрастый мужик с расплющенными ушами, должно быть, в прошлом борец. Мужика звали Василем, и это почти забытое украинское имя сразу же расположило Оксану к дружелюбному и разговорчивому попутчику.

— Да, да, вот именно арендуйют. У нас в Риме мало театров имейют свое место, ну где выступать. Разве что Театро дель опера, Театро дель Рома, Театро чирко, для детишек Театр марионеток. Пиноккио знайете?

— А как же, только у нас он называется Буратино, — немедленно отозвался Василь. Он постоянно опережал остальных туристов, когда надо было помочь гиду, беспомощно барахтавшемуся в волнах великого и могучего русского языка.