Пуля калибра 7,92 - [67]
– Почему?
– Потому что всю остальную покупать сразу перестанут.
– Это точно, дядь Вась. Богатым человеком можешь стать.
– Все самогонщики – богатые люди. Кроме меня. – Старшина добродушно подмигнул Петру Георгиевичу. – Каждая вторая бутылка в наших магазинах – дешёвый самопал. Гоню, чтобы не травиться. По причине, так сказать, житейской необходимости. Тут, надо заметить, самое главное – выдержать сроки. Чтобы настаивалась не меньше двух месяцев. В тёмном месте. А у нас, у русского мужика, ведь как: из-под трубочки, сразу!.. Ещё не закапала, а уже огурчики порезаны… Больше не будем?
– Хватит, дядь Вась.
– Ну, Ванька, теперь вези нас в поле, – приказал хозяин и пропел: – Поле-поле, кто ж тебя вспахал, кто косточками усеял?..
Они побросали на кузов лопаты. Отрубили кусок толстой проволоки и на обушке тисков приляпали, заострили одну сторону, а другую свернули в кольцо. Получился неплохой щуп.
– Учителя надо позвать, – вдруг предложил Иван. – Поисковика нашего. У него миноискатель есть. И если снаряд попадётся, или мина какая, он знает, как с ними…
– Давай, Ванька, дуй к учителю. Вези его прямо туда, на Казатчину. А мы – пешком. Поговорим.
5
Они вышли в поле уже за полдень, когда тени повернули, и сосняк, оставшийся в стороне села, уже не темнел высокой громадой, а серебрился мутной бурой зеленью, и в нём кое-где проступали золотистые сполохи уже затосковавших о близкой осени берёз.
– Красивый край, – сказал Пётр Георгиевич. – Мне Саушкин всё говорил, всё, бывало, чудак, загадывал: вот, говорит, закончим войну, побьём фрица, и будем, мол, в гости ездить – по всем деревням, которые боем брали. А я ему: Филат, так это ж жизнь можно всю в гостях прожить!
– А что ж, правильно он говорил, товарищ твой. – Старшина остановился, толкнул в бок своего спутника. – Вон они, твои камни, ти-их… Лежат, тебя, артиллерист, дожидаются.
Валуны лежали в ряд в глубоком кювете обочь дороги. Заросшие ивняком и бурьяном, они не были видны с дороги. И только когда танкист указал на них, Пётр Георгиевич разглядел их серые бугристые, отшлифованные ледником бока.
– Я их сюда в шестьдесят восьмом году сволок. Пахать мешали, сеять. Сеять-то начали широкими сцепами – по три сеялки в сцепе. Где там объедешь те камни? Председатель приказал – убери. А окопы шли вот так, по косой. Вон там, как я понял, ваша пехота прикрытия лежала. Траншея. Одиночные ячейки, пулемётные. Тут – ваши позиции. А танки ихние, горелые, и подбитая самоходка без гусеницы, стояли вон там. Четыре танка и самоходка. Зверюга огроменная! «Тридцатьчетверку» она запросто брала. С нею в поле лучше не встречаться. Пострашнее «тигра». Того с близкого расстояния – можно, хоть бы и в лоб. А «фердинанда» наши пушки в лоб не брали.
– Не помнишь, где у неё были пробоины?
– А с этой стороны, с правой, от вас.
– Сколько? Две?
– Две, ти-их…
– Наша. Два выстрела всего и понадобилось. В снарядный отсек, видать, попали. Так и загрохотало в ней, даже подпрыгнула. А по гусеницам мы не били. Побоялись. Она бы нас и без гусеницы распекла. Это четвёртое орудие ей гусеницу сбило.
– Да, семьдесят две тонны. Почти семиметровый ствол. Два раза от её «поцелуя» горел… Хорошую машину Гитлер изобрёл. А вы её тут у нас на Казатчине всего двумя подкалиберными снарядами уделали! Уделали Адольфову машинёнку, ти-её! А, артиллерия? – Старшина засмеялся, похлопал «однополчанина» по спине. – А пушчонка ваша одна тут всё же валялась кверху колёсами. Я ж по ранению, в сорок четвёртом, в декабре, домой пришёл. Оклемался малость, тело набрал после гангрены. Тут – весна. Пахать надо. Трактористов в колхозе, кроме меня, калеченого танкиста, нет. Давай, Василь Егорыч, зарубцовывай раны войны! Там, ниже, минное поле было. И наше, и немецкое. Всё вперемежку. И противопехотные попадались, и противотанковые.
– Танки, видимо, в проходы шли. Ночью, перед атакой, пехота постреливала в ту сторону. Мы слыхали. Видимо, немцы ползали, сапёры, проходы делали.
– Они всегда грамотно наступали. Наобум лазаря не полезут. Так, стоп, траншея шла там. Не сплошная. С одиночными окопами. Видать, народу-то в пехоте не хватало. А ваши позиции, вразброс, вот так шли, уступами. И огонь, как я понял, вы не все сразу открыли. – Старшина чертил в воздухе ивовым прутиком. – Пушка разбитая – там. Кости-то бабы все собрали. Ничего не осталось. А железа много было, ти-его… Я тут даже запчасти кое-какие брал. Катки у танков снял, и брёвна на них к пилораме подтаскивали. А хорошо! Удобно. Троих-четверых баб, помню, запрягу, сам сзади, чтобы бревно в сторону не съехало, и – пош-шёл! Надо ж было строиться. Детей поднимать. А лес нам после войны вольный дали. Бери что хочу. Отстроились. А мы говорим: Сталин такой-сякой… Он нужду нашу понимал. А сейчас… Землю вон – в частную собственность! На продажу! Ванька, ти-его, позарился на халяву, в единоличники выписался. Капиталист! Племянник мой. Обносился весь, в жилу вытянулся. Жену, Маринку, измучил. Пятнадцать коров доит вручную! Я, говорит, зато вольный хлебопашец! Вольным-то хлебопашцем русский мужик не был никогда и не будет… Где ж Ванька с учителем, ти-их? Видать, миноискатель без батарейки. Батарейку покупать поехали. А ты его, товарища своего, значит, в ровике прикопал?
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Что остаётся делать солдату, когда он оказывается один на один со своей судьбой, когда в него направлено дуло автомата и вот-вот автомат лихорадочно запрыгает в руках немецкого гренадера? А что делать генералу, командующему армией, когда обстоятельства, хитрость противника и недальновидность вышестоящих штабов загоняют его в такое же безвыходное положение?
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Трафальгар стрелка Шарпа» герой после кровопролитных битв в Индии возвращается на родину. Но французский линкор берет на абордаж корабль, на котором плывет Шарп. И это лишь начало приключений героя. Ему еще предстоят освобождение из плена, поединок с французским шпионом, настоящая любовь и участие в одном из самых жестоких морских сражений в европейской истории. В романе «Добыча стрелка Шарпа» герой по заданию Министерства иностранных дел отправляется с секретной миссией в Копенгаген.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.