Пуля для звезды - [50]

Шрифт
Интервал

— Жан-Ге…

— Да?

Она назвала его «Жан-Ге», как когда-то.

— Ты ничего не забыл?

— Я?

Франсуаза знала, что удивление Жан-Габриэля наигранное. После развода ей было назначено пособие в 250 франков. Он согласился выплачивать его ежемесячно, но всегда задерживал на несколько дней, заставляя Франсуазу просить.

— Мой чек…

— Твой чек, в самом деле, дорогуша! Положись на меня, я сегодня же все сделаю. Целую.

— Взаимно. И не забудь передать наилучшие пожелания Тони.

Она вновь осталась одна, испытывая небывалое возбуждение от предстоящего показа фильма по телевидению. К этому примешивалось чувство некоей неуверенности. Седьмое мая… Ждать еще двенадцать дней. И что потом?

Она неумело открыла шампанское, так что пена залила и блузку, и юбку, и выпила подряд два бокала. Шампанское оказалось слишком теплым. Прошлась по гостиной. Нельзя было не заметить, что ковер на полу потерт, а обвисшие складками занавеси нуждались в замене. Вышла в спальню. Невольно она сравнивала свою квартиру с той, которую занимали Жан-Габриэль и Тони на улице Висконти над их антикварным магазином.

— Там везде порядок и красота, роскошь и достаток, — процитировала она ровным голосом, немного сомневаясь в верности своих суждений.

Жан-Габриэль и Тони жили утонченно, даже слишком, и вели рассеянный образ жизни. Загородный дом в Нормандии, вилла в Кан-сюр-Мер, два автомобиля… И именно это она тяжелее всего прощала бывшему мужу.

«А у меня нет ничего…»

А ведь в лучшие годы своей артистической карьеры Франсуаза получала миллионы.

«Что с ними сталось?» — всякий раз спрашивала она сама себя.

Надо было бы позвонить своему импресарио и сообщить о предполагаемом показе фильма по телевидению. Но она так ничего и не сделала, зная заранее реакцию Адольфа Брюнеля, Дольфо, как звали его собратья по ремеслу.

— Ну и что? — скажет он. — Подождем показа, а затем увидим.

Франсуаза уже четыре года была одной из лошадок Дольфо, с тех самых пор, когда пошли на убыль предложения от постановщиков и продюсеров. «Рейна больше мной не занимается!» — заявила она, расставаясь с Рейной Вальдер, которая вела большую часть ее контрактов. Франсуаза отказывалась понимать, что время ее царствования закончилось. Дольфо же воспринял ее как звезду, каковой она больше не являлась, и не пытался обсуждать процент от будущих гонораров Франсуазы. Может быть, он тогда не сомневался, что она сможет вновь занять свое место в заглавных титрах.

Зато теперь Дольфо звонил Франсуазе крайне редко, а если это и происходило, то предложения были смехотворны.

— Однажды их совсем не станет, Франсуаза…

Тогда что, не жить, а существовать? А как? Соглашаясь на роль хозяйки кабаре на съемках шпионских фильмов в Барселоне? Или занявшись дубляжом?

Франсуаза уселась перед зеркалом.

— Все же я не изменилась… почти.

Сорок два года — это еще не старость для актрисы. Ее талия несколько раздалась, подбородок немного расплылся, но и только. А ее глаза, ее огромные серые глаза с бесконечной длины ресницами, глаза, «в которых огонь сумасбродства не угасает, а только разгорается», как написал о ней когда-то журналист, переменились ли они, ее глаза? Конечно нет… и ее чувственный рот все тот же. А голос, «ее бархатный и изысканно-жеманный голос»… Стоит ли ей менять прическу? Рукой подобрав волосы, она свернула их в пучок. Нет, так не впечатляет, на открывшейся шее проступили морщины. Она отпустила волосы и те мягкими волнами упали ей на плечи.

— Сколько мне можно дать?

Она решила быть беспристрастной: тридцать семь, тридцать восемь…

Немало имен соперниц старших, чем она, но продолжающих играть роли соблазнительниц, пришло ей на ум. Почему зритель не устал от них? И как уже не в первой молодости они сохраняют его симпатии? Ответ прост: они умеют ждать. Ждать и выбирать подходящие роли.

Так почему же зритель больше не нуждается в Франсуазе Констан? Это несправедливо.

Однако фильм «Скажите, что мы вышли» может совершить чудо.

Франсуаза долго изучала свое отражение в зеркале. Через минуту-другую она уже видела не себя, а ту, что снималась в фильме Жан-Габриэля.

* * *

Франсуаза взглянула на первую страницу «Фигаро» и прочла: «Понедельник 7 мая». Ну наконец-то этот день настал. Все предыдущие двенадцать суток ей показались одним мрачным, нескончаемо длинным днем, за который не произошло ни одного примечательного события. Несущественные телефонные звонки, лишенные всякого смысла письма. Франсуаза жила на чае и йогурте, сидя или лежа перед телевизором и переключаясь с канала на канал, волнуемая лавиной образов, не дававших ей покоя.

Отлично понимая, что показ фильма не сможет оказать существенного влияния на ее дела, она все же воспринимала этот вечер как личную удачу. Одна половина Франсуазы думала: «Это абсурд», другая говорила себе: «Уверена, что это начало поворота в моей судьбе».

После полудня она приняла пенную ванну, тщательно подкрасилась и надела черное шерстяное платье, приталив его крупными эмалевыми заколками; Жан-Габриэль еще не видел этого платья; сейчас оно скрылось под светлым кожаным пальто с лисьим воротником. Покрутившись в вестибюле перед зеркалом от потолка до пола, она осознала, что не встречалась со своим бывшим мужем с самого Нового года.


Еще от автора Эдвин Коннел
Я должен был ее убить (Месть с того света)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Вернуться, чтобы уйти

Рассказы и повести издаются в двух книгах «Утопающий во грехе» и «Вернуться, чтобы уйти». Произведения, которые вошли в эти сборники, автор начал писать еще в 1970-е годы — с первых лет своей работы в правоохранительных органах, — а также те, что были созданы в последние годы. Перед вами портрет многоликой эпохи. К го фоном, в частности, стали невероятные просторы и берега, на которые выбросило русских людей эхом гибели большой Советской империи, — от вымышленного южнорусского города Лихоманска до самых настоящих бульваров Парижа. Но ним можно увидеть, как стремительно менялась ваша жизнь в последние годы, как менялись люди, их представления о добре и зле, о том, что можно, а что нельзя, что прощается, а что — никогда…


Кожеед

Анотация. Окраина Москвы, лето 2019-го. В отделе полиции появляется молодой человек (Денис) с истекающей кровью девушкой на руках. Единственный выживший рассказывает жуткую историю о том, как группа друзей отправилась на велосипедную прогулку и попала в лапы к серийному убийце.


Система

Действие романа происходит в 90-е годы в одной из воинских частей. Главный герой – мелкий жулик, аферист и прожженный романтик попадает на срочную службу. В периметре части он создаёт уникальную коррупционную схему, прототипом которой является карточная игра. Роман написан в авантюрно-приключенческом стиле. Главный герой, заблудившийся в жизни, пытается доказать себе и другим, что нет таких устоявшихся законов и систем, которые было бы нельзя поменять, и нет таких ситуаций, из которых невозможно выйти победителем. Содержит нецензурную брань.


История одной страховки

Семейную пару непременно ожидала бедность, если бы мужу не пришла в голову мысль застраховать жизнь супруги на внушительную сумму.


Возмездие

Владелец спортклуба Корчак узнает от знакомого бизнесмена, что в городе идет жесткий захват собственности. Говорят, что это дело рук представителей правопорядка, которые запугивают, пытают и убивают бизнесменов, повсюду устанавливая свою «крышу». Дело доходит и до самого Корчака. Банда решает покарать мужчину за несговорчивость и упрямство, уничтожив не только его бизнес, но и семью. Когда над его женой и детьми нависла серьезная угроза, Корчак начал мстить. Надеясь на помощь своего друга детства генерала ОБОП Левченко, он объявил охоту на «оборотней в погонах».


Обуреваемый страстями

Герой нескольких романов Картера Брауна — неутомимый лейтенант Эл Уилер всегда готов ввязаться в головокружительное дело и, презрев любую опасность, вывести на чистую воду отъявленных преступников.


Дом тихой смерти

В сборник вошли произведения польских писателей Т. В. Кристина, Яцека Роя и Ежи Эдигея. Героями этих детективов являются профессор Вильям Хоуп («Дом тихой смерти»), профессиональный сыщик Аристотель Бакс («Черный конь убивает по ночам») и западные спецслужбы («Отель „Минерва-палас“»).Средневековый кошмар жертвоприношений индейцев майя вновь становится реальностью на современной лондонской вилле профессора археологии Вильяма Хоупа (Т. В. Кристин. «Дом тихой смерти»).Феноменальные способности психолога и высокий профессионализм сыщика позволяют Аристотелю Баксу разгадать сложнейшую криминальную головоломку (Яцек Рой.


Тигр в дыму

В сборник вошли английские детективные романы, сверхдинамичные по сюжету, сочетающие глубокий, тонкий психологизм и высокую художественность повествования.


Зеркало покойника

Эркюль Пуаро получает телеграмму от баронета Жерваза Шевени-Гора с просьбой о помощи в одном деликатном деле. Пуаро приезжает перед ужином, на который уже собралось довольно много гостей. И тут раздаётся удар гонга, а через какое-то время — выстрел. Пуаро опять пора браться за дело.Повесть представляет собой несколько расширенную версию рассказа «Второй удар гонга» впервые опубликованного в июле 1932 года в номере 499 журнала «Strand Magazine».


Убийца где-то рядом… Смерть в белом галстуке

В увлекательном романе английской писательницы Дженет Керд тихую жизнь старой шотландской школы с весьма консервативными традициями нарушает цепь жестоких и на первый взгляд необъяснимых убийств, расследовать которые поневоле приходится молоденькой учительнице, на долю которой выпадает немало страшных и романтических приключений.«Смерть в белом галстуке» признанной «королевы детектива» Найо Марш представляет живописную панораму жизни лондонского высшего общества, где появляется таинственный и неуловимый шантажист, причиняющий немало неприятностей великосветским красавицам и не останавливающийся ни перед чем — даже перед убийством.