Пуля для Власова. Прорыв бронелетчиков - [13]

Красивая, веселая, статная Наташа считалась первой красавицей в их деревне. Многие парни за ней ухаживали, но она никому предпочтения не отдавала – тщательно, с умом выбирала себе мужа. У Ивана до армии не было никаких шансов заполучить ее в жены – ничем особенным среди сверстников он не отличался. Ни силой, ни умом, ни красотой…

Зато после Финской все изменилось: медаль «За отвагу» и статья в центральной газете сделали его героем. Иван сделался гордостью не только одной их деревни, но и всего района. А женщины героев любят… Вот и превратился он в желанного парня для всех местных девушек.

После Финской Иван, получив законные две недели отпуска, вернулся с наградой домой. Его встретили как героя – не хуже любого полярного летчика или папанинца. Еще бы – единственный парень в деревне, кто побывал на войне и еще вернулся с наградой. Пусть лишь с медалью, но все равно – почетно! А когда сельчане прочитали в «Красной звезде» статью про его подвиг (помог обезвредить опасного финского диверсанта), так вообще стали чуть не на руках носить.

Ивана приглашали на встречи с пионерами и колхозниками, просили выступить, рассказать о войне и о своем подвиге. Он сначала отнекивался – стеснялся немного, но потом уступил. Раз люди просят… Стал ездить по колхозам, выступать, рассказывать. Конечно, приукрашивал немного свои приключения, не без этого, но только для пользы дела – чтобы рассказ вышел более ярким, интересным и занимательным. Чтобы нравился…

Вот после этого Наташа и стала поглядывать на него, причем уже не как на пустое место, а по-другому, ласково и приветливо. И даже разрешила один раз проводить себя до дома после танцев. Иван шел под руку с самой красивой девушкой в деревне и был на седьмом небе от счастья. Он собирался даже сделать Наталье официальное предложение, раз так все хорошо пошло, но не успел: отпуск закончился, и он вернулся в часть.

Иван рассчитывал демобилизоваться в мае 1941 года, как и положено, а потом спокойно, по всем правилам свататься к Наталье – та обещала его ждать. Но в связи с напряженной международной обстановкой демобилизацию сначала задержали на два месяца, а потом и вовсе отменили – началась война… И Мешкову стало уже не до свадьбы.

Он сражался на Юго-Западном фронте, отступал вместе со всеми почти от границы, оборонял Киев. С остатками 37-й армии переправился через Днепр, едва успел выскочить из окружения. Был легко ранен и после госпиталя попал уже в другую часть. Сражался под Вязьмой и снова чудом избежал окружения…

Дальше начались долгие, упорные бои за Москву, тяжелые сражения с большими потерями… В конце ноября их дивизию отвели назад, пополнили, дали немного отдохнуть и снова бросили на передовую. Но уже – в наступление. Это было радостное, хорошее дело – гнать фашистов прочь, освобождать родную землю. За храбрость Ивана наградили еще одной медалью, а после очередного ранения (снова слегка зацепило) присвоили звание сержанта. И направили во Вторую Ударную армию – заместителем командира взвода. Так Мешков очутился на Волховском фронте…

Он попал в 327-ю стрелковую дивизию полковника Антюфеева, на самую передовую, на острие наступления. В середине января 1942 года его вместе с другими бойцами отправили форсировать Волхов, чтобы взять фашистские укрепления на противоположном берегу. Немцы засели прочно и сопротивлялись отчаянно….

Вот когда страху-то он натерпелся! Шли по открытому месту, прямо по занесенному снегом льду, под непрерывным вражеским обстрелом, среди разломов и полыней, пробитых немецкими снарядами, ежесекундно рискуя провалиться в черную, ледяную воду…

Но Бог, что называется, миловал Ивана: благополучно добрался до противоположного берега и не был ранен. Кое-как забрался наверх по обледенелому склону, кинул пару гранат в немецкий окоп, выбил уцелевших фрицев. А потом с остатками взвода двое суток держался в холодных, узких траншеях, отбивая постоянные атаки гитлеровцев. Пока не подошло подкрепление…

За подвиг его хотели представить к ордену, даже бумаги подали, но, видимо, те затерялись где-то наверху. Много неразберихи тогда было, в первые недели Волховского наступления…

Иван дрался вместе со всеми за Спасскую Полисть, штурмовал Красную Горку, шел на Любань. После нескольких недель тяжелых, непрерывных боев наступление Красной армии затормозилось, и 327-й дивизии приказали закрепиться на захваченных рубежах.

Окопались за Красной Горкой и стали ждать неприятеля. Тот не замедлил появиться. Атака следовала за атакой, село несколько раз переходило из рук в руки, но, в конце концов, осталось за нами. Однако гитлеровцы по-прежнему пытались захватить его…

Очередная атака была как раз вчера, 19 апреля. Хотя и непросто им пришлось, но как-то отбились. Трудно с немцами драться, это правда, но, с другой стороны, что делать? Война есть война…

Иван тихо вздохнул и вспомнил вчерашний бой…

* * *

…Рано утром, под покровом густого тумана, гитлеровцы пошли в атаку. Точнее, поползли: хотели незаметно подобраться к нашим окопам и мгновенным ударом захватить их.

Природные условия им сопутствовали: над низинным, мокрым полем висела серая, плотная пелена тумана. Из-за клочковатой, липкой «ваты» ничего не было видно, поэтому они подобрались почти к самым траншеям. Еще бы немного – и ворвались бы, перебили часовых, закидали землянки со спящими красноармейцами гранатами, захватили пулеметы…