Пуля для бизнес-леди - [71]

— Наш бухгалтер и диспетчер по поставкам.

Кабинет у него был просторный, с дорогой финской офисной мебелью. «Надо же, — мелькнуло у Насти, — не сеет, не пашет, а на хлебушек с маслом получает». Где-то, в далеком Соликамске сотни людей стояли у бумагоделательных машин, другие люди поставляли на комбинат лес, словом, тяжело работали, а этот пристроился к распределению плодов их труда…

«Сейчас я с тебя спесь собью, — злорадно подумала Настя, — индюк надутый». Сиротюк ей активно не понравился, она готова была поспорить, что он из породы партийных работников городского масштаба, пробившийся на теплую должность в столицу.

— Вы бы сесть предложили, господин Сиротюк, — грубовато сказала она. — Мы ведь пришли не на работу к вам наниматься.

— Ах, да, — сделал вид, что спохватился «господин» Сиротюк. — Простите, совсем замотался.

Когда сели за длинный стол, за которым, очевидно, Сиротюк по аппаратной привычке проводил совещания, он сказал:

— Пока вы с нами не рассчитаетесь, не получите ни одной тонны бумаги. Поймите, мы тоже многим должны, положение у нас не блестящее.

— В таких случаях деловые люди договариваются, а не играют в крутых. Сколько мы вам должны? — Настя не считала нужным сдерживать раздражение. Фофанов пытался взглядом дать ей понять, что следовало быть помягче.

Главный бухгалтер назвала сумму долга, она была заоблачной.

— По какой цене вы считаете?

— Естественно, по нынешней, — высокомерно сказала главный бухгалтер.

— Почему естественно? — спокойненько поинтересовалась Настя. — Вот договор, здесь указана цена, в десять раз ниже той, которую вы называете. Договор не пересматривался, никаких предложений с вашей стороны о пересмотре цен не было. Кроме самого первого, других протоколов согласования цен нет.

— Но ведь это же абсурд! — вскочил с кресла Сиротюк.

— Как сказать… Любой суд, арбитраж, словом, все будут на нашей стороне. А я уж постараюсь, чтобы комбинатовское начальство по достоинству оценило вашу деловую тупость.

— Если вы немедленно не извинитесь, я прекращу разговор! — повысил голос Сиротюк. — И обещаю, что вы ни одной тонны бумаги больше не получите!

— Но вы все-таки нас выслушаете… Ваша бумага нам не нужна. Не сомневаюсь, вы знаете: не газета вас выбирала в партнеры, а так определил Госплан. В убыток нам определил. Находитесь вы далеко от нас, перевозки, за которые мы платим, стоят дорого… Бумага у вас плохого качества, много брака, рулоны поступают к нам с механическими повреждениями… Но теперь Госплана нет! Зато есть комбинаты в Балахне, в Кондопоге… Они ближе к нам, у них более современная производственная база, у них продукция дешевле, хотя и выше качеством.

Пока она все это говорила — без эмоциональных всплесков, словно нотацию читала провинившемуся школьнику, Фофанов беспокойно ерзал в кресле, а Кушкин улыбался, как всегда, очень доброжелательной улыбкой. Настя продолжила свой монолог:

— Вы знаете, как на Западе отвечают на вопрос, какой клиент лучше? Старый клиент! А вы клиентом, который потреблял значительную часть вашей продукции, не дорожите! Мы вам заплатим, но по ценам, которые были зафиксированы в договоре. И тогда, когда сможем, так как тем же договором штрафные санкции не предусмотрены.

— Что вы несете! — побагровел Сиротюк.

— Перечитайте договор и вы легко в этом убедитесь. Впрочем, за это я вас не виню. Зачем их было тогда, в те времена, штрафы предусматривать? Госплан распорядился, приказал, обязал… И все дела! А Госплан взял да приказал долго жить!

— Но вы же так не можете… — Сиротюк забегал по кабинету.

— Можем, — заверила его Настя. — Наш главный редактор, — она уважительно показала пальчиком на Фофанова, — интеллигентный, мягкий человек. Но, между прочим, участвовал в событиях у Белого Дома… А уж с вами мы как-нибудь справимся. Завтра наш управляющий делами господин Кушкин, — легкий поклон в сторону Кушкина, — уедет в Балахну, а послезавтра балахнинцы начнут отгружать нам бумагу. Вы ведь, господин Сиротюк, не учли ещё одно обстоятельство: цены на бумагу и в самом деле выросли, но заказы на неё резко уменьшились, потому что многие газеты и журналы начинают печататься на зарубежной базе. Вы хоть на это обратили внимание, господин Сиротюк, за заботами о себе, любимом?

Сиротюк промолчал.

— И, наконец, последнее. Мы люди не мстительные, но не любим, когда нас, скажем так, недооценивают. Я не буду звонить или писать вашему генеральному директору, чтобы довести до его сведения, как вы тупо ведете дела. Сделаем проще. Наши фельетонисты в пух и прах разнесут и ваше уютное гнездышко и вашу синекурную должность…

Настя встала из-за стола:

— Честь имеем!

— Погодите! — Сиротюк с трудом сохранял достоинство. — Можно ведь попытаться решить наши проблемы…

— Что же, давайте попытаемся, — после длинной паузы неохотно согласилась Настя.

…Когда они возвращались в редакцию, Фофанова, ушибленного впечатлениями, хватило лишь на то, чтобы спросить:

— А что, господин Кушкин, действительно наш новый управляющий делами?

Настя засмеялась.

— Да нет, это я для пущей важности…. Михаил Иванович мне самой нужен.

Свидание с последствиями