Пулковский меридиан - [165]
Его все еще странно знобило по вечерам. Иногда ни с того, ни с сего, без всяких видимых причин он вдруг как-то необыкновенно слабел, «раскисал»… Случалось, самые ничтожные вещи — то донесшаяся до слуха незатейливая грустная мелодия, то алый луч солнца на белой стене госпиталя, то какой-либо тонкий памятный запах — внезапно все переворачивали в нем. К горлу подступал тяжелый ком. Резко, до боли вспоминался мокрый зеленый луг, бледные лица, страшные глаза паренька Мити, стоявшего на самом краю рыжей ямы… Соленые, едкие, ничем не удержимые слезы застилали взгляд… Нехорошо! Срам какой! Барышня кисейная, не балтиец!
Правда, и события не давали ему покоя, даже тут, в госпитале…
«Вам нужно спокойствие!» К чёртовой матери ваше спокойствие, когда вон числа пятого милая сестричка, ничего плохого не желая, принесла и положила на столик у его изголовья газету «Известия ВЦИК» от третьего августа. И его глаза сразу, точно знали заранее, упали на скупые, но страшные строки:
«Пал геройской смертью матрос Железняк, смелый боец, ненавидимый всеми врагами за разгон белоэсеровской учредилки, бессменный фронтовик гражданской войны…»
Толя Железняков, Тоша, братишка… Да разве забыл сейчас Павел Лепечев ноябрьскую ночь на станции Чудово в 1917 году, растерянные лица железнодорожного начальства, нахмуренный лоб Железнякова, требующего пропуска, путевки на Москву, на клочки рвущего предательскую телеграмму «Викжеля»… Разве у него в сундучке и сейчас не лежало несколько коротких горячих, отрывистых Тошиных писем:
«Дорогой Паша… Пишу тебе со станции Белгород, где мы бьем врага по-балтийски…» Это — семнадцатый год.
«Павел! Привет тебе из революционного города Николаева, где я состою под командой славного большевика Клима Ворошилова, а сам получил великую честь — назначен командиром бронепоезда имени товарища Худякова…» Это — год девятнадцатый, совсем недавно.
А вот теперь…
О славной гибели Железнякова заговорили все и по-разному. Кто рассказывал, будто он, командуя партизанским отрядом, попал во вражеское окружение и взорвал себя последней гранатой… Кто утверждал (и это оказалось потом более близким к правде), что командир бронепоезда матрос Железняков был убит в бою на Украине, когда в горячке сражения неосторожно высунулся из командирской рубки, расстреливая наседающих белых из нагана…
Э, не все ли равно как? Все едино: такая смерть в бою прекрасна, но как щемит от нее сердце!.. Никогда теперь не придется сесть на стул против плечистого, ясноглазого курчавого красавца Толи, взять его за могучую руку, сказать: «А помнишь, Тоша, как ты нашел меня в первый раз на «Океане», когда разыскивал, на кого бы опереться в работе?.. Не сразу поверили друг другу; присматривались, принюхивались. Ничего: раскусили один одного…»
Ну, что же? Конечно, после этой газеты опять начались у Павла тяжелые сны, кошмары… Он будил ночью соседей, вскакивал, кричал: «Бей! Бей гадов, Толя! Обходят…» Просыпался, тяжело дыша сидел на койке, кровавыми глазами, не узнавая, смотрел на маленькую слезливую чувствительную «сестрицу» Машеньку Климину, не мог понять, что он видел только что? Конец Анатолия? Или другое: какие-то офицеры пытали девушку в платочке, ту самую, которой он передавал много лет назад в Лесновском парке пакетик от Петра Петровича… А он не мог помочь ей, потому что узловатыми веревками был накрепко привязан к столбу…
Седенький доктор щупал его пульс, смотря на него сквозь пенсне усталыми близорукими глазами, а он ворчал… «Эх, доктор! Что мои пульсы щупать! У всего света пульс, как в горячке колотится: вот и мои жилки отозвались…» Анатолий Железняков, Антонина Гамалей — разве все они не были одно и то же?!
Но странная вещь человеческое сердце. Когда из всех этих кошмаров, из жестокой трепки-горячки Павел Лепечев вышел победителем, он вынес с собою, как трофей, не только еще сильней возросшую ненависть к врагам родины. Нет! Неизвестно как, откуда и почему, в нем за это время родилась и пустила корни другая мысль, другое стремление: «Учиться надо, братки! Учиться! Людьми надо становиться по-настоящему… Что мы? Верно говорят буржуи: матросня! За каждой мелочью — к спецу, к интеллигенту ходить? Не согласен! Вот завтра кончится война и — за парту. Учиться хочу, Маша… Мне большого сердца человек Петр Гамалей еще мальчишке говорил: «Смотри, Павлуша, помни — с чего надо будет начинать! С науки…»
Вот почему он нисколько не огорчился как будто, когда, прибыв 15-го в Кронштадт на борт «Гавриила», нашел там у командира корабля бумажку. Политрук Лепечев откомандировывался с 25 августа в распоряжение начальника ускоренных курсов подготовки комсостава. Командир «Гавриила» вроде даже несколько обиделся: он ожидал, что старый вояка Лепечев заартачится, будет возражать, а тот принял назначение, как нечто радостное… Это было на него не похоже…
Но Павлу Лепечеву было не так-то легко и просто расстаться со своим кораблем. Против воли и разума его вдруг охватила нудная тоска, как в детстве, когда в первый раз в жизни его из Корпова решили отправить в Питер, к дяде Грише Федченке… Да и что тут странного: ведь свой «Гавриил»-то; весь свой, от острого форпика до кончика рулевого оперения за винтами… И вмятина от английского снаряда на правой скуле, и боевой флаг, прошитый осколками, тщательно заплатанный и подрубленный матросскими руками… И широкоскулое лицо Никеши Фролова, и точно чудом всегда новенький и свеженький кителек штурмана Анисимова, на плечах которого еще можно разглядеть круглые дырочки от царского времени погон… Ведь все это свое, родное, флотское, корабельное… И вдруг — собирай пожитки, списывайся на берег, уходи, оставляй всех… Нелегко!
Авторы пересказали для детей циклы древнегреческих мифов о Язоне и о Геракле.
Лев Васильевич Успенский — классик научно-познавательной литературы для детей и юношества, лингвист, переводчик, автор книг по занимательному языкознанию. «Слово о словах», «Загадки топонимики», «Ты и твое имя», «По закону буквы», «По дорогам и тропам языка»— многие из этих книг были написаны в 50-60-е годы XX века, однако они и по сей день не утратили своего значения. Перед вами одна из таких книг — «Почему не иначе?» Этимологический словарь школьника. Человеку мало понимать, что значит то или другое слово.
Книга замечательного лингвиста увлекательно рассказывает о свойствах языка, его истории, о языках, существующих в мире сейчас и существовавших в далеком прошлом, о том, чем занимается великолепная наука – языкознание.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Шестидесятая параллель» как бы продолжает уже известный нашему читателю роман «Пулковский меридиан», рассказывая о событиях Великой Отечественной войны и об обороне Ленинграда в период от начала войны до весны 1942 года.Многие герои «Пулковского меридиана» перешли в «Шестидесятую параллель», но рядом с ними действуют и другие, новые герои — бойцы Советской Армии и Флота, партизаны, рядовые ленинградцы — защитники родного города.События «Шестидесятой параллели» развертываются в Ленинграде, на фронтах, на берегах Финского залива, в тылах противника под Лугой — там же, где 22 года тому назад развертывались события «Пулковского меридиана».Много героических эпизодов и интересных приключений найдет читатель в этом новом романе.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.