Пуховое одеялко и вкусняшки для уставших нервов. 40 вдохновляющих историй - [35]

А затем этот милый священник вновь прочитывал эту историю раз за разом. Мы слушали, делали паузу, ставили себя на место персонажей и практиковали молитву воображения, снова и снова.

А потом, сидя у себя дома летним вечером, я обнаружила, что всю жизнь воспринимала эту историю неправильно. Я переделала ее для своих собственных целей – старая как мир уловка. Мы часто используем слова из Библии, чтобы рассказать свою собственную историю. Мы делаем так не только с Библией, но и с куда более простыми сюжетами. Мы всегда находим то, что ищем. Если мы ищем истории, которые подтверждают нашу глубокую веру в человеческую доброту, то мы найдем их. Если нам нужны сюжеты, доказывающие, что мир – это зло, мы их тоже отыщем без труда и поверим в них. А если каждая услышанная притча, каждая спетая песня и каждая рассказанная история вызывают в нас чувство стыда и неверия в свои силы, то мы никогда и не сможем ощутить себя сильными.

Я знаю это, так как долгие годы сама поступала именно так. Когда кто-то говорит: «Я не смогу зайти к тебе», или: «Эта женщина очень красива», я слышу: «Ты не очень хороша для меня». Словом, когда кто-то открывает рот, что бы он при этом ни сказал, я все равно услышу: «В тебе чего-то не хватает».

Поэтому, разумеется, именно такую историю я и видела всегда в библейском отрывке про Петра. Но тем воскресным вечером во мне что-то щелкнуло и облегчило мои страдания.

Перед тем, как Иисус разгневался на Петра, Он сначала спас его из воды. Но этот момент я всегда почему-то упускала. Главным в этой истории мне казалась нерешительность апостола, нехватка душевных сил и справедливое наказание. И рука помощи, протянутая Иисусом, означала: «Я знал, что ты не сможешь справиться с этим сам. Почему мне нужно все делать самому?»

Но сейчас в этой притче мне открылись совершенно новые детали: помощь пришла первой. Когда Петр начал тонуть, Иисус протянул ему руку без лишних слов. Это просто удивительно! Ведь я сама всю жизнь тоже ошибалась и колебалась, и замирала в ожидании наказания, и скрипела зубами от огорчения, пока чья-то добрая рука не спасала меня и я не оказывалась в безопасности. Когда помощь приходит первой – это меняет все.

А следующая мысль и вовсе уничтожила меня: это вообще не наказание. Это обычный разбор полетов – эй, приятель, что случилось с тобой? Как мы можем вместе помочь тебе? Это так мило, покровительственно и очень по-отечески – почему я никогда не воспринимала эту историю именно с такой точки зрения?

Так как я привыкла испытывать стыд, то я вижу его везде, даже там, где его нет и в помине. Но тут дело вот в чем: а что, если его там на самом деле нет? Что, если стыда в действительности нет во многих местах, где я нашла его? Что, если всю свою жизнь я пыталась идти по воде вместе с Иисусом, который бранит меня, когда я начинаю тонуть, и спасает в последнюю секунду с красноречивым выражением лица? Неудивительно, что я не решаюсь рассказать Ему, что я чего-то боюсь или просто чувствую себя слабой. Зачем я должна это делать? От этого большинство моих молитв звучит слишком серо и буднично, как будто я сдаю квартальный отчет своему начальнику: «Я работаю над тем-то и тем-то». В следующий раз у нас получится лучше. Мне очень жаль. Я не прекращаю работать над этим.

Начиная с того летнего дня во время молитвы я иногда думаю о спасении Петра из моря. А затем я думаю об искренности разговора Иисуса и Петра после этого спасения. Я напоминаю самой себе, что у меня получаются новые истории – те, которые были правдой все время – вместо тех старых, в которых я постоянно находила повод для недовольства собой.

Я вспоминаю о том, как мы занимались подводным плаванием с моими детьми. Когда у кого-то из них что-то не получалось, я не спешила читать мораль. Я не давала им барахтаться лишние несколько секунд – я просто вытаскивала их из воды. Я проделывала это сто раз, ведь это было необходимо. Я внимательно смотрела за ними, направляла их, не разрешала им уплывать слишком далеко. Когда мы снова оказывались на берегу, мы разговаривали о больших волнах или прочищали уши, которые заложило от сильного давления на глубине.

И я поняла, что точно так же спасала их. Я очень рада, что смогла хоть в чем-то повторить судьбу Христа. А Он спасал меня, задавая свой вечный вопрос: «Почему ты сомневалась во мне?» А точнее: «Что с тобой не так?» Это был не риторический вопрос: «О чем ты вообще думал?» – который мама задает ребенку, стащившему что-то в продуктовом магазине. Это было настоящее приглашение к дискуссии, как будто Он говорил: «Я здесь, и мне не все равно. Давай решим этот вопрос вместе».

Я не очень часто просила Бога о таких вещах, хотя Он все время говорил мне: «У нас есть проблема, и мы решим ее вместе. Я не собираюсь ругать тебя за твои ошибки и различные заблуждения». Но я понемногу начинаю просить Его об этом сейчас. Потому что теперь, когда я схожу с этой лодки, я начинаю видеть Иисуса – с любовью в глазах, постоянно спасающего и защищающего нас, несмотря на наши грехи и отсутствие веры.

Разумеется, это заставляет меня еще раз задуматься о том, что написано в Библии. Сколько же других библейских сюжетов мне пришлось переосмыслить, чтобы получилась моя собственная история? Сколько образов Господа я создала из своих собственных переживаний? И как бы все могло повернуться, если бы я поверила в них, как я сделала в этот раз, и обнаружила бы, что сюжет коренным образом изменился?