Пуговицы и кружева - [41]

Как бы хорошо тут ни было, но лучше всего было бы дома.

– Я хочу отомстить. И это сильнее человеколюбия.

– Сильнее того, чтобы отпустить ни в чем не повинного человека на волю?! – не выдержала я. – Да ты представляешь, через что мне пришлось пройти? Мужчине не дано понять, что может испытывать человек, низведенный до состояния вещи! Ты никогда не поймешь, что значит принадлежать кому-то. Никогда тебе этого не понять!

– Я это понимаю. – Я глянула ему прямо в глаза, надеясь увидеть там что-то человеческое. Но за всю нашу беседу его глаза так и не изменились. Взгляд его оставался чистым, словно атласные простыни, а нижняя челюсть только наливалась жестокостью. – Да только мне на это плевать.

К ужину я не спустилась, поскольку не хотела видеть своего мучителя. Его последние слова просто взбесили меня. Я-то думала, что попала в райское место. Да, тут было много плохого, но хорошего, как мне казалось, было больше.

Но я жестоко ошиблась.

Каждый человек здесь преследовал лишь свои собственные интересы. Никто здесь не думал о других, правя свой путь по чужим головам.

Как же гнусно все это было!

Хотя ужин был превосходен, я едва дотронулась до еды. Ларс унес недоеденную тарелку. Но, как бы то ни было, моя комната все еще оставалась для меня безопасной гаванью. Здесь никто не смел побеспокоить меня. Здесь была прекрасная обстановка. Это было воплощением моего внутреннего мира.

И еще было окно.

Иногда мне казалось, что я свободный человек. Кроу все же относился ко мне гораздо лучше, чем Боунс, и я не могла этого отрицать.

Даже когда очень хотелось.

Я разделась и положила книгу на ночной столик. Постель была великолепна – никогда до этого я не спала на таком ложе: простыни из итальянского нежнейшего тканого полотна, а под толстым стеганым одеялом одновременно чувствовались и тепло и прохлада. Белье буквально исцеляло мою израненную спину и ноги. Жизнь вдали от Боунса позволила ранам немного зажить, однако я не знала, сколько времени понадобится, чтобы прийти в себя окончательно.

Я заснула, вернее, окунулась в мои обычные ночные кошмары. Мне снова и снова снился Боунс, который принимался вытворять со мной всякие гнусности. Как я ни старалась сбросить пелену этих ужасов, все было бесполезно. Кошмары стали частью меня, еще одной нанесенной им раной. И хотя мне удалось вырваться из его дома, он все равно продолжал тиранить меня. Его не было рядом, но я не могла прекратить думать о нем. Если это не была полная его победа, то уж не знаю, как это можно было еще назвать.

Я ощущала, как земля уходит из-под ног, воздух вокруг становится все горячее. Мое тело смещалось, я чувствовала, как нижняя его часть вытягивается. Боунс раздевал меня и готовился с силой, резко войти в меня. Я хотела, чтобы он исчез и забрал с собой все эти ночные видения.

Вдруг мою голую грудь овеяло прохладой. Груди стали твердыми и налились от прикосновения. Затем я ощутила, как к моим губам прижались чужие губы и следом внутрь влажной змеей проник язык.

Это было прекрасно.

Он нежно прошелся по моей нижней губе, потирая ее о чужие мягкие губы. Затем был новый поцелуй; щетина на подбородке коснулась моей кожи. Легкие наполнились воздухом, который он вдохнул в меня.

Сон изменился: теперь меня целовал Кроу. Он был обнажен и весь покрыт потом, точь-в-точь как я видела его утром. Он ласково прикасался ко мне губами, а его пальцы глубоко зарывались мне в волосы. В этот момент это был нежный, деликатный джентльмен, а не припадочный тип, впадающий в неистовство с полоборота.

Его пальцы уже поглаживали мой клитор, и вдруг я поняла, что сама раздвинула перед ним колени, настолько его прикосновения были приятны. Никогда меня еще так не ласкали. Боунс просто впихивал свой член, заботясь лишь о собственном удовольствии и совсем не думая обо мне. И тогда я сама возбуждала себя, хотя и понимала, что это всего лишь мои собственные руки.

Кожей спины я ощущала под собою прохладный атлас простыни.

Внезапно я поняла, что вижу вовсе не сон. Кроу лежал на мне вполне материально. Я распахнула глаза: и впрямь его лицо прижималось к моему, а его губы ерзали по моим. Он был обнажен, а его твердый член прижимался к моему животу.

Я изо всех сил толкнула его в грудь:

– Отвали!

Он перевалился на спину, но его пальцы все еще оставались у меня между ног.

– Но только что ты была не против!

– Да я же спала, дурак!

– Да-а? – Кроу откинулся назад, показав свое великолепное тело. Я увидела его могучий, гордо стоявший член. – И кто же тогда сейчас тебе снился?

Неужели он знал? Нет, невозможно. Он мог видеть выражение моего лица, но не был в состоянии читать мои мысли.

– Никто мне не снился! Это не имеет значения. Не трогай меня!

Его губы сложились в улыбочку, словно он принял мой вызов. Затем Кроу навалился на меня и одной рукой прижал к постели оба моих запястья. Держа мои руки, он снова лег поверх моей груди.

Я попыталась вывернуться, но он был слишком тяжелый. Его тело представляло сплошной комок мускулов, он был вдвое крупнее меня и, наверное, в миллион раз сильнее.

– Вздумаешь сопротивляться, и я врежу тебе, – проговорил он, не отпуская моих запястий.