Пугливая - [4]
Все думали, что Карен сбежала или уехала на фуре с каким-нибудь дальнобойщиком, или просто ушла и умерла где-то, не понятно где. Полиция ее искала, но можно сказать, делала всё это без особого энтузиазма.
Потому что такие девушки, как Карен, пропадали, но их отсутствие не всегда замечали. Такие девушки, как Карен, были проблемой, и сами имели серьезные проблемы. Из-за наркотиков. Из-за воровства.
Карен была девушкой, которая к тринадцати годам уже подрочила всей мужской части нашего класса.
Карен была девушкой, которая сделала уже три аборта.
Карен была проблемой. И у Карен были проблемы.
Но теперь их у Карен не было.
Потому что Карен была мертва.
— Пайк, спускай уже сюда эту грёбанную веревку, быстро! — взмолился я.
Знаю, я сказал, что в колодце не так уж и сильно воняло, но это было до того, как я понял, что это за запах. Теперь он забрался мне в ноздри. Растёкся по языку. Въелся мне в щеки.
А потом я вспомнил, что выпил эту воду.
Я пил воду мёртвой Карен. Сок из мертвой девушки.
Я прислонился рукой к стене и начал зверски давиться. Я был в ужасе — но не мог понять от чего. В конце концов, она была уже мертвой. И вряд ли собиралась чем-то мне навредить.
Что-то слегка задело меня по лицу, и я снова заорал, одёрнув голову от того места, где почувствовал прикосновение. У меня бешено забилось сердце, и тут я увидел веревку с приделанной к ней грубо обтёсанной планкой, которую следовало обхватить ногами, пока тебя поднимают или опускают.
Я изо всех сил вцепился в веревку.
— Вытаскивайте меня! — заорал я.
Пайк начал сматывать ее сверху, и веревка почти сразу же дёрнулась. Меня, буквально до мозга костей, охватило облегчение и, сделав, наконец, нормальный вдох, я на мгновение закрыл глаза.
Но веревка была старой, а я — тяжелым.
Веревка оборвалась.
Я упал.
Падение закончилось так же стремительно, как и началось, в результате чего я шлёпнулся лицом в то, что осталось от Карен. Я закричал, не открывая рта, и оказавшись с ней лицом к лицу, увидел, как крошечный червяк проделал у нее в щеке дыру и скользнул внутрь.
Ее глаза были покрыты какой-то мутной пленкой, как у моего дедушки, когда у него развилась катаракта, но это выглядело так, словно она смотрит на меня сквозь грязные окна потустороннего мира. Я оттолкнулся и, с усилием поднявшись, прижался к противоположной стене.
При падении я потерял фонарик. На дне колодца мои глаза медленно привыкли к темноте, лицо Карен стало зернистым. Я таращился в белесую голубизну ее мертвых глаз, пока не приехал шериф и не вытащил меня оттуда лебедкой.
За то время, пока я там находился, что-то во мне изменилось. Какая-то часть меня умерла вместе с Карен, словно ее высосали из меня эти невидящие глаза. Даже спустя годы, я до сих пор помню, как смеялся над Кэсси перед тем, как подойти к колодцу. Как беззаботно я себя тогда чувствовал. Как мне легко дышалось.
Я теперь почти не смеюсь.
Когда я, наконец, выбрался на поверхность, то убежал от колодца так далеко, как только смог. Кэсс попыталась ко мне прикоснуться, но я её оттолкнул, оттолкнул Пайка и рухнул в грязь на четвереньки. Я наклонился, у меня в голове в бесконечном круговороте вращался ее образ. Карен. Мертвая. Ее кровь в этой грёбаной воде.
Её кровь у меня внутри.
Я засунул в горло палец и попытался вызвать рвоту. Ничего не вышло. Черт, нет. Я не собирался никуда уходить, пока не выплесну из себя ту воду, которую недавно выпил.
Я засунул два пальца глубже, и меня стошнило на траву. Мой рот снова наполнился этим странным металлическим привкусом, скрытым горькой желудочной кислотой.
Сок мертвой девушки. После этого я ещё долгие месяцы ощущал во рту этот вкус.
Несколькими часами позже кучка подростков наткнулись на другую половину ее тела, плавающую в реке Ган-Крик.
Мой друг, Чейз Томас, оказался одним из тех, кто увидел, как ее нижняя часть застряла под решеткой водозаборной трубы, снабжающей водой весь город. Её ноги лениво покачивались в такт течению.
После этого люди долго говорили о том, как это странно, что именно Чейз и я нашли две половины тела Карен.
Как удачно.
Словно они думали, что это мы её убили.
Девять лет назад…
До этого я лишь один раз видела мертвого человека. Моего дедушку. Но даже тогда, это было уже после того, как над ним изрядно поколдовали в похоронном бюро, забальзамировали, скрыли смертельную бледность и придали ему такой вид, словно он просто спит. Седой и хрупкий, он был похож на аккуратно уложенную в гроб фарфоровую куклу человеческого роста в рыбацкой шляпе и очках в толстой оправе. Только прикоснувшись к его руке, я ощутила смерть. Поэтому в моем представлении смерть была холодной. Смерть это восковые щеки, пигментные пятна, седые волосы и морщинистая кожа.
Но когда я увидела Карен — или то, что от нее осталось, ту ее часть — смерть перестала быть холодной. Смерть стала чем-то варварским; она стала дерзкой, навязчивой и жестокой.
Смерть стала нашим ожившим ночным кошмаром.
Лео, ему досталось больше всех. Он несколько недель не мог ничего пить без приступов тошноты. Говорил, что чувствует только вкус Карен. Единственное, что могло смыть этот вкус, это виски или водка, любой алкоголь, который обжигает, когда его глотаешь.
Мой отец определенно не был невинным человеком. Он был лидером МК «Братья-цыгане» и был виновен во многих вещах. Но он умер за преступление, которого не совершал, оклеветанный врагом, который забрал у него клуб и всё, что он всегда так защищал. Включая мою невинность. Подставив моего отца, Дорнан Росс положил начало целой череде необратимых событий. Когда мне было пятнадцать лет, Дорнан Росс со своими сыновьями убил моего отца. Перед тем как прикончить моего отца Дорнан Росс и семеро его сыновей лишили меня невинности, выжгли у меня на коже клеймо, тем самым обеспечив себе преждевременную смерть.
Мой отец был убийцей. Как и я, теперь. Он научил меня важности "око за око" - главному правилу, укоренившемуся в каждом члене клуба. Жизнь за жизнь. Семь жизней в уплату за невообразимый список грехов. Люди могут задаться вопросом, почему я это делаю. Если эта месть продиктована какой-то благородной целью, то я пытаюсь предотвратить страдания других от рук Дорнана Росса и его сыновей. Но я не линчеватель. Не мститель. Я делаю это исключительно ради себя. Я делаю это, потому что хочу этого.
Я лгала. Я хитрила. Я отдала свое тело и свою жизнь человеку, который разрушил мою семью и бросил меня умирать. Я убила, я согрешила, и, что самое ужасное из всего этого, я наслаждалась страданиями других. Я слизывала соленые слезы отца, оплакивающего своего первенца, и ничто еще не было так сладко на вкус. Я умерла, и я воскресла, словно феникс из пепла. Я знаю, что мне дорога в ад. Я буду гореть в огненных ямах рядом с Дорнаном и его сыновьями за то, что сделала, и за то, что я собираюсь сделать. Но мне все равно.
Сдается просторная комната для одного человека. Лиза, девушка с тяжелым прошлым, не верит своей удаче, когда находит уютную комнату в красивом доме, еще и по разумной цене. Хозяева — добрая и приветливая пара. И все кажется идеальным, пока она не находит в спальне предсмертную записку. По словам владельцев, Лиза — их первый арендатор, а записка — ошибка или чья-то злая шутка. Вынужденная раскрыть секреты предыдущего жильца, Лиза сталкивается с происшествиями, которые не поддаются объяснению. Кто-то совсем не хочет, чтобы правда вышла наружу. Стены комнаты давят, загадки становятся все запутаннее, и Лиза уже не понимает, где реальность, а где сумасшедшая фантазия. Если эта комната уже забрала одну жертву, ей нужна следующая?
Во время ночной остановки поезда Катя просыпается в полном одиночестве. Пассажиры бесследно исчезли. Лишь горстка уцелевших встречается на ее пути. Им еще предстоит выяснить, что встреча не случайна. Но времени остается мало – нечто зловещее приближается. И оно голодно. Остросюжетный роман захватит читателя с самого начала и не даст перевести дух до завершения истории.
Полиция находит жестоко убитую Джоанну Бейли, а рядом с ней – ее сестру Сару. Та не может предоставить убедительное алиби; она психически нестабильна и страдает прозопагнозией – неспособностью различать человеческие лица. Все улики указывают на Сару, но она утверждает, что сестру убил неизвестный мужчина, вломившийся к ним в дом. Сара уверена, что кому-то было выгодно подставить ее и обвинить в смерти Джоанны. Но поверит ли полиция словам женщины, не различающей лица, страдающей приступами агрессии, зависимой от психотропных веществ и имеющей темное прошлое? Поэтому Сара должна найти преступника сама…
Сколько нужно времени, чтобы привычная жизнь разделилась на «до» и «после»? Сколько нужно времени, чтобы реальность разлетелась на осколки? Еще недавно Фиона Лоусон была обычной разведенной женщиной, жившей в собственном доме с детьми, над которыми они с бывшим мужем Брамом получили совместное опекунство. Теперь же в ее дом пытаются въехать незнакомые люди, а Брам бесследно исчез. Очевидно, что за мошеннической сделкой стоит Брам. Но что вынудило его внезапно пойти на такое преступление? И где он скрывается? Фиона начинает собственное расследование.
Представьте себе, что вы живёте свою одинокую жизнь, присматриваете за домом родственников, стареньким и никому не нужным "семейным гнездом", и вдруг начинаете слышать Голос, который начинает вами командовать, а вы не имеете сил отказаться. Да и любопытство. Куда оно вас заведёт? Вы находите по указаниям Голоса письмо от неизвестного маленького мальчика, где рассказано об убийстве, и начинаете ваше странное мистическое расследование. В ходе которого вы находите нечто таинственное. И тут ваш дом сходит с ума и выбрасывает вас в аналог этого же дома, где живёт странный мальчишка, написавший письмо.
Действие разворачивается в студенческом общежитии, когда соседи по комнате приносят с барахолки много всякого хлама, который достался им даром. Что ж поделать, студенчество, такой период, когда от халявы буквально сносит голову. Вот только мы забываем, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке… Среди бездумно принесенных вещей друзья обнаруживают самый обыкновенный, на первый взгляд, женский портрет, но в первую же ночь они поймут, какая роковая печать нависла над их комнатой.