Пугачев - [14]
Зашел у них разговор и о староверческих поселениях на Иргизе, куда направлялся Емельян. Пугачев предложил: если «на Иргизе жить худо будет, то можно оттуда уехать на Кубань, куда ушли некрасовцы». Подобные же разговоры, по его собственному признанию, он вел и в доме Каверина; по сообщению Логачева, он заговаривал об этом и по дороге на Иргиз[122]. Некрасовцы — это донские казаки (по всей видимости, преимущественно старообрядцы) во главе с атаманом Игнатом Некрасовым, которые в 1708 году во время подавления Булавинского восстания ушли на Кубань под защиту крымского хана и турецкого султана. Причем, по всей видимости, под «бусурманским» владычеством некрасовцы жили неплохо[123]. Слухи об этом, скорее всего, доходили и до Пугачева, раз он завел разговор об уходе на Кубань. Заметим, что эти речи впоследствии сыграют весьма важную роль в судьбе Пугачева и не только его.
На следующий день, получив на дорогу от Коровки «пять Рублев», Пугачев с Кавериным вернулись в Черниговку, откуда через некоторое время, уже с Логачевым, Емельян направился на Иргиз. Покидая Черниговку, путники в придачу к своей лошади наняли еще одну у местного жителя Алексея Родионова — до села Казанки, где ее надлежало возвратить хозяину, который для этого поехал вместе с ними. На следствии Иван Каверин рассказывал, что Родионов вернулся в Черниговку в тот же день и рассказал ему, его пасынку, а также местному сотскому: «…оный Емелька и Логачев, отъехав от их слободы верст тридцать, с телеги его, Родионова, столкнули и лошадь у него увели». Из слободы была выслана погоня, однако похитители лошади ушли уже далеко и догнать их не удалось[124].
Через несколько дней, по словам всё того же Ивана Каверина, к нему домой приехал Осип Коровка, отправившийся на поиски сына, поскольку не поверил пугачевским россказням.
— Вот с твоим пасынком, — начал Коровка, — приезжал ко мне казак Емелька Иванов Пугачев. Да видно, что он недоброй человек.
Осип Иванович рассказал, что Емелька обещал привезти указы о поселении под Бендерами, но «только выманил у него денег пятьдесят рублей», а теперь вот и сына «незнаемо куда запропастил».
— Он прямо недоброй человек, — согласился Иван, — ибо он и у здешняго жителя лошадь отнял.
Затем Коровка вместе с Алексеем Кавериным поехал искать Антона, который и был ими найден на Добрянском форпосте[125].
Емельян же с Логачевым по дороге на Иргиз побывали на Дону у казаков Степана Вершинина и Андрея Кузнецова, с которыми познакомились случайно в поисках ночлега. В гостях у Вершинина, а затем и у Кузнецова Пугачев опять выдавал себя за богатого купца, уверял собеседников, что жил «в Царегра-де двенатцать лет и тамо построил русской монастырь», а кроме того, выкупал русских полоняников «и на Русь отпускал». «Купец» также поведал казакам дивную историю о том, как он «ехал морем» и «занесло» его «во Египет». Там ему «принесли 3 вязанки соболей», из которых две он продал, «а третью к государыне во дворец отдал, и меня де государыня за это жаловала». Да и ныне у него много товара, который на границе «лежит запечатан». Возможно, Емельян и здесь говорил о своем намерении отправиться на Кубань, если ему не понравится житье на Иргизе[126]. На одном из допросов Андрей Кузнецов показал, что свою нынешнюю бедность Пугачев объяснял тем, что его ограбили разбойники[127].
Покидая кузнецовский дом, Емельян обменял свою «худую кобыленку» на «хорошую» хозяйскую лошадь. Если верить показаниям Кузнецова, то на этот обмен он согласился, ибо Пугачев «клялся ему распятием Христовым», что приведет лошадь обратно, когда поедет с Иргиза за товаром. К тому же «купец» обещал построить на Иргизе «раскольничий» монастырь, а это не могло не понравиться староверу Кузнецову[128].
С Дона приятели отправились на Камышенку, а оттуда в Саратов. Там их арестовали, но, выяснив, что они «польские выходцы», отпустили. Покинув Саратов, они уже без всяких приключений примерно в начале ноября 1772 года добрались до Малыковской слободы. Напомню, именно в Малыковской волости на реке Иргиз и собирались поселиться Пугачев и Логачев, а потому и явились со своими «пашпортами» к местному управителю. По словам самозванца, управитель намеревался направить их «в симбирскую провинциальную канцелярию для записки в назначенное место». Однако им удалось добиться отсрочки и, воспользовавшись ей, посетить настоятеля «раскольничьего» скита близ Мечетной слободы (ныне город Пугачев Саратовской области) отца Филарета Семенова, того самого, которому передавал поклон Добрянский купец Кожевников[129].
О чем говорили Пугачев с Филаретом? Надопросе в Казани 8 февраля 1774 года последний уверял следователей, что приехавший к нему человек показал паспорт и «изыскивал место, где б ему удобнее было поселиться». Логачев, в свою очередь, на следствии заявил, что поскольку он сам не был старообрядцем, Филарет и Пугачев его за стол с собой не сажали, да и вообще большую часть времени он находился «в кибитке» (крытой телеге, на которой они приехали), а потому никаких разговоров не слыхал. Что же касается самого Пугачева, то он на допросах по-разному рассказывал о своем общении с Филаретом. Не исключено, что именно у Филарета Пугачев впервые заговорил о своем намерении увести яицких казаков на Кубань
