Птицы небесные. 1-2 части - [32]

— Что, денег у вас совсем не осталось?

— Нет, — выдавил я из себя.

— Ну ладно, вот вам на пирожки! — и он, уходя, кинул на столик трешку.

Оставшись без денег, мы молча легли спать, а утром вышли из поезда с тремя рублями. К игре в карты было полное отвращение. Море шумело рядом и играло огнями и бликами, словно смеясь над нами, отражая восходящее летнее солнце. Мы купили на подаренную нам трешку пакет пирожков, запили их водой из крана и медленно пошли по набережной, не зная, что предпринять дальше. Мир земной красоты готов был принять нас, но мы не были готовы принять его таким, как он есть.

Чем больше слепота испорченной и горделивой души, тем больше в ней спеси и самодовольства и, что страшнее всего, неприязни и ненависти к честности и кротости смиренной души. Встречаясь с разными людьми, мое сердце инстинктивно начало избегать злых и испорченных людей, но своего собственного зла — скрытой гордости и своей испорченности еще не могло видеть, потому что глаза сердца оставались еще слепы. Для их полного прозрения Бог иногда попускает весьма неприятные встречи, подобные горькому лекарству. Чем дальше мы удаляемся от Христа, тем сильнее в нас искажается образ Божий, но чем ближе мы ко Христу, тем яснее становится для нас, какими мы должны быть. Грех — это искаженное подобие свободы человеческого духа, ищущего наслаждения в своем рабстве греху. Уходя от света истины, мы уходим в мир теней, а став тенью, трудно вернуться в мир благодати, ибо истинная Жизнь пребывает лишь в ней, избрав благодать Своей обителью. Совершение греха зачастую требует сообщников, но совершение добра нуждается лишь в одном Боге.

МИР ЗЕМНОЙ КРАСОТЫ

Каждый значимый для души опыт дается нелегко, но именно он и есть лучшее ее приобретение. Смиренная душа естественно высока в Боге, а гордая душа — жалкая имитация этой смиренной высоты. Ревнующим о своей славе мешает жить слава Божия. Жаждущим власти становится помехой владычество Бога. Внушающим страх ненавистно могущество Божества. Ищущие телесных наслаждений отвергают любовь к Богу и кощунствуют над ней.

Любопытствующие жаждут познать никчемные вещи мира сего, но стремящиеся к Богообщению почитают это тщетой и безсмысленным занятием. Невежество желает притвориться простотой. Глупость прикидывается проницательностью. Лень хочет казаться спокойствием. Мстительность желает предстать праведным гневом.

Все это делается ради того, чтобы не потерять этот тленный мир и накопленные в нем богатства, которые точит червь и пожирает тля. Лишь в Тебе, Боже, ничего не теряется и все обретает свой истинный смысл, ибо только в Тебе, Господи, полнота всего во всем!

Жизнь снова, как бы шутя, приоткрыла свою смеющуюся маску, показав суровый непреклонный лик. Мы уныло шли по набережной вдоль шелестящих под ветром пальм, углубленные каждый в свои мысли. «Не зарься на чужое, — говорил я себе, — не потеряешь свое! Как это меня угораздило погубить всю нашу поездку? А ведь как хорошо она начиналась…» Мне было стыдно перед Сергеем, которого, похоже, не особенно смутили эти обстоятельства. В это время незнакомый голос окликнул моего приятеля. К нему подбежал скромно одетый паренек и они радостно обнялись, смеясь и тормоша друг друга.

— Кто это? — спросил я у своего неунывающего спутника, невольно улыбаясь, хотя на душе было довольно мрачно.

— Это мой старый товарищ по учебе и он приглашает нас к себе в гости, в горы!

Я искренно поблагодарил за приглашение нового знакомого, который оказался эстонцем, чья семья жила в эстонском горном селении. Мне пришлось рассказать ему о нашей беде, заодно попросив найти для нас работу в горах.

— Ну, это можно устроить! — успокоил нас отзывчивый доброжелатель. — У меня есть знакомые на турбазе, у них наверняка найдется работа на летний сезон!

— Вот здорово! Это как раз то, что нам нужно!

Радость снова вернулась в мое сердце. Сергей счастливо насвистывал какую-то веселую мелодию. Наши горестные думы мгновенно рассеялись, от уныния не осталось и следа.

Дорога в горный поселок увлекла нас своей живописностью. Она пролегала по скальным обрывам вдоль белопенной горной реки, грозно шумевшей глубоко внизу на порогах. Когда мы подъехали к турбазе, то буквально замерли от красоты раскинувшегося пейзажа. Лесная долина широко распахнулась перед нами, открывая далеко уходящие в направлении Главного Кавказского хребта голубые, все в солнечных пятнах, лесные вершины. Густой воздух, казалось, можно было пить как целебный настой, насыщенный ароматом хвои и высокогорных лугов. Несколько дней мы прожили у нашего знакомого в простой и приветливой эстонской семье, а затем рано утром пришли на турбазу. После того как мы ответили на все дотошные расспросы в отделе кадров и рассказали, что мы студенты и хотели бы устроиться на работу в горах, мне предложили до осени поработать заведующим горным туристическим приютом на самом удаленном маршруте, неподалеку от большого горного озера. Отказываться мы не стали, настолько неожиданным было это предложение. Итак, вместо долгожданного моря наш путь лежал в горы — неведомые мне, незнакомые и все равно прекрасные!