Птичка в клетке - [5]

Зоотехником оказалась крепко сложенная женщина с пышными формами и громким голосом. Небольшая летающая платформа с инструментами и снаряжением следовала за ней по пятам по проходам между клетками.

— Почти все эти животные прошли через мои руки, — объясняла она Светсу. — Очень хотелось дать им всем имена, ведь у каждого живого существа должно быть имя.

— Но ведь когда-то им уже давали имена.

— Это меня и остановило. У них красивые имена: Гила Монстр, Слон, Лошадь, Страус… — читала она надписи на табличках. — Горация называют Горацием лишь для того, чтобы не спутать его с Гилбертом. Но ведь никто не спутает Лошадь со Слоном. У нас только по одной особи каждого вида. Бедняжки! — Она остановилась около клетки с табличкой «Страус». — Вот объект нашего опыта. Знаете, я почему-то сразу подумала об этой птице, когда меня вызвали сюда.

Страус за стеклом переступил с ноги на ногу и, склонив голову на бок, рассматривал стоящих у клетки людей. Казалось, он был удивлен появлением Светса.

— Она очень похожа на только что вылупившегося цыпленка, — продолжала Зоотехник, с умилением глядя на страуса. — Все, как у птенцов, разве что ноги великоваты. Можно подумать, они созданы для огромного тела.

Светса уже начал раздражать этот пространный монолог. Много бы он отдал за возможность раздвоиться. Его очень тянуло в Центр, ведь в проекте, который сейчас осуществляла Зеера, было много его разработок. Но совершенно необходимо находиться здесь, в Зоопарке, и выслушивать эту болтливую тетку, ведь страус его первая неудача, и нужно сделать все возможное, чтобы реабилитировать себя.

Светс решил немного ускорить события.

— Вам не кажется, что он неотеник?

— Неотеник? Несомненно. Неотения, как вам, должно быть, известно, одно из обычных явлений в эволюции живых организмов. Нам тоже присущи черты неотении. К примеру, голая кожа, в то время как все приматы покрыты волосами. Когда наши далекие предки начали охотиться, им понадобилась более совершенная система охлаждения организма. Вот так и сохранилась одна из черт, если так можно сказать, детскости, незрелости. Ведь у приматов дети голые. Я считаю, что большая голова у человека тоже проявление неотении. Классический пример этого явления — аксалотль.

— Акса… Кто?

— Ну, саламандру вы, наверное, видели? Сначала у них есть и жабры и плавники, но по мере развития жабры отмирают, появляются легкие, а плавники превращаются в лапы. Так вот, аксалотль представляет собой жизнеспособный вид, у которого есть легкие, но жабры полностью не исчезают и могут функционировать вместо легких. Происходит генетический сдвиг, типичный для неотении.

— Никогда не слышал ни об аксалотлях, ни о саламандрах. — Светс несколько успокоился. Лекция оказалась интересной и полезной.

— Немудрено. Им для жизни нужны открытые водоемы — реки или пруды, а это значит, что исчезли эти виды не менее тысячи, лет назад.

Читая эту импровизированную лекцию, Зоотехник тем временем готовила аппаратуру и инструменты.

— Вся проблема в том, что мы не знаем, как давно эта птица потеряла способность летать. Возможно, в данном случае мы наблюдаем редкий случай неотении. Она могла проявиться очень давно, и крылья этого страуса изначально не развивались. А взамен неразвитых крыльев росло его тело и ноги.

— Мадам, но если ваше рассуждение истинно, то размеры ее предка…

— Да, не больше индюшки. Впрочем, что гадать — рискнем.

Стеклянная стена сдвинулась в сторону, чтобы пропустить людей. Страус отбежал в дальний угол клетки. Зоотехник взяла с платформы сумку, достала наркотизатор и выстрелила. Страус на мгновение застыл, удивленно глядя на людей, и упал. Ни шума, ни суеты.

Зоотехник вдруг замерла посреди клетки, растерянно огляделась вокруг, потянула носом воздух и воскликнула:

— Что это с моим обонянием? Я не чувствую запахов!

Светс сразу сообразил, в чем дело. Он бросился к платформе, вытащил два прозрачных шлема и один из них протянул женщине.

— Надевайте скорее!

— Зачем это?

— Надевайте быстро, потом объясню.

Сам он мгновенно (сказались долгие тренировки) расправил шлем и, надев его на голову, плотно закрепил прижимным кольцом к шее. Теперь он изолирован от атмосферы клетки, можно и объясниться.

— Для нас этот воздух, его состав, смертельно вреден. В клетке восстановлена атмосфера далекого прошлого Земли, ведь страусы жили около полутора тысяч лет назад. Следовательно, воздух, которым мы дышим, смертелен для страуса, а нам в атмосфере клетки не хватает сернистых соединений, азота, углекислоты и всего прочего, что выбрасывает в воздух наша развитая индустрия. Точнее, нам нужна только углекислота. Вы же знаете — лимфатические узлы и нервные ткани в левой подмышечной впадине. Здесь нам недостает углекислого газа для возбуждения дыхательного рефлекса.

Женщина, не без помощи Светса, надела наконец шлем.

— Насколько я поняла, здесь пониженное содержание С⁰²?

— Ну конечно! Здесь десятая часть от привычного нам уровня. Птице вполне хватает, но снаружи она задохнется через несколько секунд.

— Это я и сама знаю, — сказала Зоотехник таким тоном, будто Светс говорил о вещах хорошо известных, и ей непонятно, зачем столько распространяться об очевидном.