Птице нужно небо. Часть I и II - [3]

Я еще раз внимательно оглядела гостиную. Ну что сказать, впечатление мое в лучшую сторону не изменилось. Мрачновато: тяжелые темно-зеленые портьеры, желто-коричневый обшарпанный диван с явно неудобной спинкой, два кресла с лиловой обивкой, столик между ними, потертый ковер. Над камином — часы. Циферблат украшают знаки, никак не похожие на наши римские и арабские цифры, но значение понятно. Предположительно, здесь мы имеем те же сутки длительностью в двадцать четыре часа. И час, по моим ощущениям, длится примерно столько же, сколько в моем мире, а время идет как раз к обеду.

Только я успела об этом подумать, как дверь отворилась и в гостиную вошла служанка с подносом. Вполне аппетитный запах щекотал ноздри, покуда тарелки расставлялись на столе, так что у меня едва хватило терпения дождаться ухода служанки. На обед мне предложили мясо, овощи двух видов и травяной отвар. Все оказалось вполне съедобным.

После обеда я вновь почувствовала усталость и уползла обратно в спальню. Странно — постель была заправлена чистым бельем. И когда успели? Похоже, горничная побывала здесь, пока я мылась. Я переоделась в сорочку, улеглась — и провалилась в крепкий сон без сновидений до самого ужина. Проснулась вялой, долго приходила в себя, с трудом затолкала в себя еду и вновь попробовала сосредоточиться на проблемах. Мысли расплывались. Время от времени мне казалось, что я существую отдельно от этого хилого тела, словно бы еще не до конца слилась с ним. Может, так оно и было? Как-то не очень хотелось думать, что новая жизнь не приняла меня и может отторгнуть в любой момент. Смерть пугала. Не так быстро, пожалуйста, мне и одного раза хватило…

…Я сидела в кресле в гостиной, когда почувствовала болезненную пульсацию в запястье левой руки — там находилась крохотная татуировка, напоминающая половинку краба. Спустя несколько мгновений дверь отворилась, и в комнату вошел тот, от кого зависело мое ближайшее будущее. Герцог. Он не был уродом или престарелым сластолюбцем, скорее, мужчина в самом расцвете сил с хищным, красивым лицом и взглядом, от которого хотелось съежиться и забиться в какую-нибудь щель. Тот самый человек, что грозился найти меня везде. Признаться, я уже подозревала, что это он и окажется.

Герцог уселся во второе кресло и поманил меня к себе. Я поднялась, подошла… надо бы ближе, но я не могла решиться. Тогда жених схватил меня за руки и подтянул к себе, зажав мои ноги своими коленями и не давая вырваться. Впрочем, я и не пыталась. Кто знает, на что способен этот человек и насколько опасно злить его.

— Мне сказали, что ты потеряла память, — испытующий взгляд.

— Да, ваша светлость, — робким шепотом.

— И у тебя есть ко мне какие-то вопросы?

— Я хочу только знать, зачем я вам нужна.

— Что ж, я покажу тебе. Пожалуй, это доставит мне некоторое удовольствие. Даже приятно, что ты забыла, — с этими словами герцог подтянул меня еще ближе, заставив наклониться, отпустил мои запястья — только для того, чтобы возложить свои пальцы мне на виски.

И показал. Извращенец. Садист и извращенец. Пожалуй, будь мне действительно четырнадцать, транслируемые прямо в мое сознание картинки напугали бы меня до полусмерти. Да мне и на самом деле было не по себе. И именно это я должна продемонстрировать «женишку» — страх в глазах девочки, столкнувшейся с некоторыми шокирующими проявлениями взрослой жизни.

— Ну что, я удовлетворил твое любопытство?

— Нет, — страх страхом, но мне хотелось знать, что еще стоит за этим браком.

— Не-э-т?!

— Ну, то, что я видела сейчас… Это ведь можно проделать с любой девушкой… Так? А вам, ваша светлость зачем-то нужна именно я, бесприданница, не обладающая выдающимися внешними данными. Я ошибаюсь?

— У-у-умненькая, — протянул герцог, — ты права, меня не всякая девушка устроит. Именно тебя пообещал мне твой проигравшийся папаша. Семь лет назад. По моему настоянию он обеспечил тебя храмовой защитой. Обещал отдать сразу, как достигнешь зрелости, но тянул лишний год. Уже за то мое ожидание стоило наказать тебя, детка, — с этими словами герцог вновь дернул меня за руку и усадил — или, скорее, уложил — к себе на колени.

Его рука прошлась вдоль ряда крохотных пуговичек на моем платье, глаза жадно уставились на грудь, прикрытую нижней сорочкой. Герцог потянул сорочку на себя, тонкая ткань не выдержала напора, обнажив то, что можно было бы назвать женской грудью, если бы этому дали время вырасти. Шершавые пальцы обвели правый сосок, заставив меня сжаться и попытаться прикрыться руками. Не было в этом прикосновении ничего эротического — и не потому, что детское тело не было способно испытывать возбуждение. Просто «жениху» надо было показать власть надо мной — и мою беспомощность в его руках. Что ж, показал. Грубые прикосновения, которым невозможно было противиться, безумный взгляд, вызывающий ужас и оцепенение…

Герцог нагнулся к самому моему уху и прошептал:

— Я бы взял тебя прямо сейчас, если бы не храмовая защита. Но я готов терпеть, потому что на черную луну я смогу провести ритуал и взять твою силу. И тогда… тогда ты будешь в полной моей власти. Ты будешь заглядывать мне в глаза и просить о любом прикосновении, как о милости. О боли будешь молить, потому что боль станет твоей жизнью. И ты сполна заплатишь мне за то, что решилась на бегство за грань и обрекла меня на лишние месяцы ожидания, — герцог неожиданно выпрямился и оттолкнул меня.