Птица за птицей - [13]

Один мой друг, тоже писатель, предложил мысленно открыть банку и перестрелять всех мышей. Но, по-моему, он слишком злой. Уверена, вам в голову не придет ничего подобного.

Перфекционизм

Перфекционизм — глас тирана и враг народа. Он всю жизнь будет держать вас в страхе и напряжении; именно он стоит между вами и первым черновиком. Думаю, перфекционизм рождается из нездоровой веры в то, что если ходить по жизни очень осторожно, все время думая, куда ставишь ногу, ты не умрешь. На самом деле, конечно, все равно умрешь. А многие из тех, кто даже не думает, куда идет, добьются в жизни большего, чем ты, да и проживут веселее.

Перфекционизм — враг писателя еще и потому, что губит фантазию, игру и жизненную силу (да, мы в Калифорнии все еще пользуемся такими понятиями). Перфекционист обычно стремится оставить как можно меньше мусора, чтобы не надо было потом ничего расчищать. Но беспорядок есть признак живой жизни. Отбросы необычайно плодородны: под завалами нередко можно найти нечто ценное, отряхнуть его, очистить, поправить, отполировать. Безупречный порядок означает, что все навсегда останется так, как есть. Там, где он царит, нужно сдерживать себя, ходить затаив дыхание. А живой текст должен дышать и двигаться.

В двадцать один год мне вырезали миндалины. Я была из тех людей, кто простужается от малейшего ветерка, и мой врач в конце концов решил, что миндалины надо удалять. После операции мне целую неделю было так невыносимо больно глотать, что я пила и ела через трубку. Сначала мне давали обезболивающее, но потом назначенный врачом срок прошел, а боль — нет.

Я позвонила медсестре и попросила выписать мне еще один рецепт, по возможности добавив еще и успокоительное, потому что кроме боли я чувствовала постоянную тревогу. Медсестра отказалась.

Я попросила позвать к телефону старшую сестру. Мне сказали, что та сейчас обедает, и велели купить — что бы вы думали? — жевательную резинку. Ее надо было энергично пожевать; при одной этой мысли я схватилась за горло. Медсестра объяснила, что, когда у нас на теле рана, мышцы вокруг нее сокращаются, чтобы защитить раневую поверхность от новых повреждений и инфекции. Надо разработать эти мышцы, иначе они не расслабятся. В итоге моя лучшая подруга Пэмми пошла и купила мне жвачку. С великой подозрительностью и скепсисом я начала жевать. Сначала мне как будто обожгло горло кислотой, но через несколько минут боль исчезла. Совсем.

Наверное, что-то похожее происходит с мышцами нашей души. Они сокращаются вокруг раны: давней детской боли, взрослых потерь и разочарований — чтобы нас снова не ударили по тому же месту, чтобы туда не попало ничего вредного. Поэтому раны не могут зажить до конца. Перфекционизм и есть такое сокращение мышц. Иногда мы и сами не знаем о наличии раны и работе защитных механизмов, но они все равно сковывают нас. Из-за них мы живем и пишем настороженно, с оглядкой. Мы все время пытаемся отойти в сторонку, никак не можем жить свободно и полно, будто прыгнуть в море голышом. Как же нам вырваться на волю?

Это проще сделать, если веришь в Бога, но и для атеиста ничего невозможного нет. Если веришь, значит, твой Бог в силах облегчить бремя перфекционизма. Хотя у Него есть один изрядный минус: Он никогда не действует напрямую, не касается тебя волшебной палочкой и не исполняет желание, как добрая волшебница. Можно подумать, от Него убудет! Но Он может придать мужества и сил, чтобы снова и снова писать невнятные и беспомощные наброски и однажды обнаружить, что из них получаются более или менее пристойные черновики и что весь этот мусор в конце концов не так уж бесполезен.

Некоторым из нас сам Бог видится чопорным, предубежденным перфекционистом (вроде меня). Но один мой друг-священник призывает забыть о Боге из нашего детства: любящем и опекающем, но готовом изжарить за плохое поведение; Боге, похожем на директора школы в сером костюме — имени твоего не помнит, но личное дело листает всегда со скорбной миной. Если вас приучили верить в такого Бога, лучше добавьте в этот образ более приятные черты. Пусть Он будет скорее склонен посмеяться над вами, чем покарать. Пусть лучше напоминает какого-нибудь шоумена, или комика, или певца. Подойдет кто-то типа Дэвида Бирна, Грейси Аллен или мистера Роджерса[22].

Если же вы неверующий, почаще вспоминайте прекрасную фразу Дженин Рот[23]: «Повзрослеть — значит научиться быть своим собственным собеседником». Постарайтесь быть своим добрым и сочувствующим собеседником, как будто общаетесь с дорогим вам человеком и хотите его поддержать. Вы же, наверное, не станете закатывать глаза и фыркать, если прочтете первые наброски близкого друга в его присутствии? И вряд ли будете делать вид, что вас сейчас стошнит. Скорее всего, вы скажете что-то вроде: «Для начала неплохо. Со слабыми местами разберешься потом, а пока — вперед и с песней!»

В любом случае главное — понять: если вы хотите писать, то имеете на это полное право. Но вы едва ли далеко уйдете, если не сможете побороть перфекционизм. Допустим, вы хотите изложить какую-то историю, высказать правду так, как вы ее ощущаете, потому что нечто внутри вас велит это сделать. Помните, как бывает в мультфильмах: запах от вкусного пирога рисуют в виде пальца, который манит персонажей, или белой струи, которая заползает под двери, забирается в мышиные норы, забивается в ноздри спящим. И тогда персонаж — мужчина, женщина, мышка — встает и идет на зовущий аромат. Бывают дни, когда запах слаб и еле уловим; тогда приходится брести наугад, принюхиваясь изо всех сил. Но даже в такие дни понимаешь, чего стоят воля и упорство. А назавтра запах может стать сильней и явственней (или это просто у вас развился нюх, как у ищейки). Вот это — бесценно. А перфекционизм может только вымотать и свести с ума.