Птица в клетке - [2]

Шрифт
Интервал

Впрочем, о моей эмпатии Нибель особо не распространяется, благо что прежние мои хозяева о ней и вовсе не знали, так как дар этот возник только спустя пять лет после того как я попала в рабство.

Нибелю несказанно повезло заполучить такой приз как я, пусть даже он рисковал не только своим состоянием, но и жизнью, чтобы заполучить меня. Зато сейчас, спустя пятнадцать лет, он удвоил свой капитал в полтора раза, расширил влияние, а ещё сохранил свою жизнь, на которую покушались не раз.

- Эрика, приготовь мне чай, - уже более ласково сказал Хозяин.

- С этим и Оста могла бы спокойно справиться, - проворчала я, но послушно поставила чайник на подогрев.

- Да, но мне хотелось, чтобы именно ты поухаживала за мной, - капризно сказал Нибель, внимательно следя за тем, как я выбираю именно тот чай, который хочет хозяин. Наша давняя игра, которую я в последние несколько лет ни разу не проиграла.

Никакого чтения мыслей - хозяин, благодаря немерено дорогому и редкому устройству, встроенному в его нервную систему, может легко это почувствовать и даже частично экранировать. Только мысли, не эмоции. Вот только я полагаюсь только на собственное ощущение и настроение Нибеля. Он устал и напряжён. Что-то расслабляющее? Нет, он явно ожидает кого-то, а значит, ему нужно скорее собраться с силами. Матэ или пуэр? Терпкая мягкость или отрезвляющая горечь? Скорее, последнее. В самом конце по наитию кладу немного мёда. Хотя до этого никогда так не делала. Интересно, с чего бы это?

Нибель довольно улыбнулся:

- Немного болит горло. Спасибо, девочка.

Спросила, уже зная ответ:

- У нас будут гости?

- Да, ближе к ночи. Прибывают прямо из космопорта.

- И вы любезно пригласили переночевать их у себя? - чуть приподнимая брови, задавая излишне дерзкий вопрос, но без свидетелей мне подобное неуместное любопытство прощается. - Или они всё же уедут?

- Я не настолько доверяю лонгийцам, тем более работающим на Ядгара.

Если имя мне показалось незнакомым, то про Лонгу я слышала. Один из независимых от Космосоюза миров, не самый лучший, но и захудалым не назовёшь. Не туристический и не сельскохозяйственный - климат не позволяет, да и ресурсами планета вроде бы не то что богата. И при этом не бедствует, во многом выгадывая из-за своего удачного расположения - на границе между Независимыми мирами и Космосоюзом. Вроде бы и рискованно - всё же отношения между нами не слишком ровны, и если Космосоюз и будет когда-нибудь атаковать Независимые, то на Лонгу нападут одними из первых. Но зато все торговые и дипломатические пути тоже проходят через них - а уж лонгийцы своего не упустят!

Хм, значит, прибудут достаточно поздно, и сразу же к нам, демонстрируя то ли своё нетерпение, то ли просто неуважение. На Токсане, Новой Италии, так дела не ведутся - здесь любят неторопливо присматриваться друг к другу, понемногу сближаясь.

Но Нибель готов их принять, то ли оказывая им расположение, то ли испытывая. Но в обоих случаях он заставит присутствовать и меня.

- Мне нужно ещё что-то знать о гостях, господин Нибель? - уже без ложного пресмыкания спросила я. В делах торговец не терпит от своих подчинённых лишнего, даже от свободных. Что ж говорить обо мне.

- Я предпочёл бы, чтобы ты сама составила своё мнение.

Значит, никакой информации.

- Будь готова к десяти. Оденься поприличней, и... сделай что-нибудь с волосами.

Конечно, даже невольница господина Нибеля должна выглядеть безупречно, и для торговца это не только показуха, это его суть. Этот пухлый, немолодой уже человек с гладким, благодаря многим операциям, лицом, вырвался в своё время из самых трущоб, и теперь ценил роскошь. Притом, в отличие от большинства нуворишей, делал это со вкусом. Даже его дом - почти из одних натуральных материалов, часть из которых завезена из старой земной Италии.

Через несколько часов, которые я провела по большей части в своей постели с планшетом в руках, проходя очередную стрелялку, я наконец вспомнила о гостях и о приказе Нибеля. Нужно переодеться...

Я не из тех, кто заморачивается на своей внешности или одежде. И у этого есть просто объяснение. Полагаю, хотя и не могу сказать точно, что каждый более или менее сильный эспер волей неволей знает о том, как его видят другие люди, гораздо лучше, чем кто-либо ещё. Мы можем увидеть себя в глазах других. Конечно, мы не читаем все мысли подряд, а я так и вовсе избегаю лезть в чужие головы без нужды, но иногда просто не успеваешь закрыться. И тогда ты получаешь сполна. "Симпатичная мордашка", "глазастенькая", "ей бы нос покороче, и тогда ничего..." - и это только оценка лица, а ведь нередко люди, особенно мужчины, оценивают не только и не столько лицо. Вот мне к примеру совсем не сдалось знать, как оценивает мою задницу садовник, почему один из охранников так зациклен на коленках всех окружающих его женщин, или какие фантазии с моим участием бродят в голове другого. Но мужчины хотя бы достаточно снисходительны. Женщины же бывают гораздо более жестоки. К примеру, в глазах последней любовницы Нибеля я кажусь даже самой себе жалким и нелепым созданием.

Можно было бы конечно пытаться подстроиться под каждого, пытаться исправить, или хотя бы скрыть свои недостатки. Наверняка, мнительность нередкая проблема для эсперов. Но думаю, многие из нас пошли совсем другим путём. Как бы ты не старайся, всем не угодишь. Да и какая разница, красивым ли тебя считают или нет? Нам ли не знать, как разнятся вкусы у людей. Поэтому я просто забила. Мне, по большей части, даже всё равно, во что меня одевают, тем более что выбора то у меня и нет особо. Так что в гардеробе у меня куча одинаковых, дорогих и безликих вещей.


Еще от автора Таис Сотер
Факультет боевой магии. Сложные отношения

Нелегко стать примерной спутницей жизни, особенно когда ты — амбициозная чародейка с огромными планами на будущее, а твой муж — Мартин Шефнер, властный глава Службы безопасности. Да и когда тут обучаться примерности, когда на носу собственная учеба и не менее властный наставник? А еще и юные боевые маги решили проверить на прочность слабую на вид чародейку…Так ли прочны окажутся чувства Софи к мужу? Создаст ли она артефакт, достойный рода Вернеров? Сможет ли Мартин вовремя понять, что в своем желании защитить любимую он может потерять ее доверие?..Их отношения не будут простыми, пока они не поймут, ради чего им стоит быть вместе.


Простые вещи

Что делать студентке и талантливому артефактору Софии Вернер, если глава имперской безопасности предлагает ей свою руку и сердце?Казалось бы, нужно плясать от радости, но нет.Софи мечтает о собственном деле и не спешит связать себя узами брака.Но Мартин Шефнер – не единственная проблема Софи. Своей дипломной работой девушка умудрилась затронуть интересы сразу двух весьма опасных структур. И неизвестно, что хуже – работать на военное министерство или на службу безопасности? А может быть все-таки… выйти замуж?


Последний Тёмный

Не слишком тёмный маг пытается спастись от не слишком святой инквизиции, попутно отмахиваясь от заботы любящих родственников.Лукрецию Горгенштейну не повезло родиться с даром к тёмной магии, и это могло стать для него приговором. Ведь Тёмных магов веками изничтожали, опасаясь их странной и опасной силы. И вот он — последний в мире Тёмный маг. Враг, добыча. И очень ценный союзник. Его будут пытаться убить или переманить на свою сторону — но никогда не оставят в покое.


Рекомендуем почитать
Ценные бумаги. Одержимые джиннами

11 февраля 1985 года был убит Талгат Нигматулин, культовый советский киноактер, сыгравший в таких фильмах, как «Пираты XX века» и «Право на выстрел», мастер Каратэ и участник секты, от рук адептов которой он в итоге и скончался. В 2003 году Дима Мишенин предпринял журналистское расследование обстоятельств этой туманной и трагической гибели, окутанной множеством слухов и домыслов. В 2005 году расследование частично было опубликовано в сибирском альтернативном глянце «Мания», а теперь — впервые публикуется полностью.


Ёлка Для Вампиров

Софья устраивается на работу в банке, а там шеф - блондин неписанной красоты. И сразу в нее влюбился, просто как вампир в гематогенку! Однако девушка воспитана в строгих моральных принципах, ей бабушка с парнями встречаться не велит, уж тем более с красавцем банкиром, у которого и так налицо гарем из сотрудниц. Но тут случилась беда: лучшую подругу похитили при жутких обстоятельствах. Потом и на Соню тоже напали, увезли непонятно куда: в глухие леса, на базу отдыха и рыболовства. Вокруг - волки воют! А на носу - Новый год!.


Право на вседозволенность

Все решили за нее. Ей суждено стать инкатором — безжалостным олицетворением королевского правосудия. Занять должность, одно название которой вызывает у людей суеверный трепет. Но сперва ее наставникам нужно полностью изменить ее взгляды на жизнь, привить ей новые идеалы и принципы. Жизнь доброй и впечатлительной девочки превращается в кромешный ад, в котором зверские пытки и убийства — повседневность, а любовь и дружба — строжайшие табу. Все, что ей дорого, немедленно уничтожается ее учителем, ведь инкатор, имеющий привязанности — слабый инкатор.


Рассказы из блога автора в “ЖЖ“, 2008-2010

Рассказы, которые с 2008 по 2010 г., Александр Чубарьян (также известный как Саша Чубарьян и как Sanych) выкладывал в сети, на своём блоге: sanych74.


Рассказы обо мне

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора.

Каждый месяц на Arzamas выходила новая глава из книги историка Ильи Венявкина «Чернильница хозяина: советский писатель внутри Большого террора». Книга посвящена Александру Афиногенову — самому популярному советскому драматургу 1930-х годов. Наблюдать за процессом создания исторического нон-фикшена можно было практически в реальном времени. *** Судьба Афиногенова была так тесно вплетена в непостоянную художественную конъюнктуру его времени, что сквозь биографию драматурга можно увидеть трагедию мира, в котором он творил и жил.