Птица и мечтатель - [3]

Криспин прошел на корму, пинком распахнул дверь и, заглянув в сумрак камбуза, окликнул:

— Квимби, ты здесь?

Сырой камбуз стал для карлика вторым домом; ночевал он в деревне, а днем наведывался на катер, в надежде стать очевидцем новых баталий с птицами.

Ответа Криспин не получил. Он повесил винтовку на плечо, поправил пулеметные ленты и, не сводя глаз с дымка от костра на том берегу, спустился по скрипучему трапу в моторную лодку.

Вокруг катера скопилось так много мертвых птиц, что образовалось подобие белого плота. После безуспешной попытки выбраться на открытую воду, Криспин заглушил мотор и взял в руки шест. Многие птицы, запутавшиеся в тросах и канатах, сорванных с палубы, весили не меньше пятисот фунтов. Криспину с трудом удавалось раздвигать их шестом, и лодка удалялась от катера очень медленно.

Комендант района говорил, что птицы — родственники рептилий. Именно этим, видимо, объяснялась их ярость и слепая ненависть к млекопитающим. Но Криспину лики птиц, омываемые медленными струями воды, напоминали дельфиньи — такие же выразительные, непохожие друг на друга, почти человеческие. Сейчас, когда его лодка продвигалась среди тел, Криспину казалось, будто два месяца назад на него напали не птицы, а крылатые люди, движимые не жестокостью, не слепым инстинктом, а какой-то загадочной, непостижимой для него целью.

На другом берегу, на прогалине среди деревьев, серебрились неподвижные тела, похожие на ангелов, павших в апокалиптической битве небес. У берега на мелководье лежала стая огромных (десять футов от макушки до хвоста) крутогрудых голубей, среди них несколько сизых. Глаза у них были закрыты, и казалось, они спят, разметавшись на песке под теплым солнцем. Придерживая пулеметные ленты, норовившие съехать с плеч, Криспин спрыгнул на песок и вытащил лодку из воды.

Миновав луг и обойдя вокруг дома, он увидел женщину. Она раскладывала на столе перья для просушки. Слева от стола, около веранды с выбитыми стеклами, стояло нечто вроде «шалашика» для костра — грубый деревянный каркас, сооруженный из обломков беседки, а на нем — перья. Все вокруг напоминало о разгромах, которым ферма не раз подвергалась за последние годы. Птицы разбили почти все стекла в доме, загадили пометом сад и двор.

Женщина повернулась к нему лицом, и Криспин удивился: взор у нее был ясен, и ее ничуть не испугала его разбойничья внешность. Вблизи ей можно было дать лет тридцать, не больше. Когда он смотрел на нее в подзорную трубу, она выглядела гораздо старше. Ее светлые волосы оказались пышными и ухоженными, как оперенье птиц, лежащих окрест. Всем остальным она походила на свой запущенный дом: лицо обветренное, будто она нарочно подставляла его студеным северным ветрам, платье замасленное, с обтрепанным подолом, а на ногах — старенькие сандалии.

Криспин остановился — он поймал себя на мысли, что не знает, зачем вообще пришел к ней. Глядя на перья, лежащие на каркасе «шалашика» и на столе, он уже не думал, что она бросила ему вызов. Напротив, Криспину казалось, молодую женщину и его связывает нечто общее — быть может, беды, выпавшие на их долю в недавнем прошлом.

Оторвавшись от работы, женщина произнесла:

— Скоро высохнут. Солнце нынче хорошо греет. Не могли бы вы мне помочь?

Криспин неуверенно шагнул к столу.

— Что вы сказали? А, конечно, — пробормотал он.

Женщина показала на одну из уцелевших стоек беседки. Она уже пыталась спилить ее, но полотно накрепко застряло в прорези.

— Допилите, пожалуйста.

Криспин снял с плеча винтовку и подошел к беседке. Указав на полуразвалившуюся изгородь, окружавшую заросшие сорняком грядки, он спросил:

— Вам нужны дрова? Лучше пустить на них забор.

— Нет, мне нужны стойки. Они прочные, — видя, что Криспин стоит на месте и держит винтовку за ремень, она нетерпеливо добавила: — Вы умеете пилить? Обычно мне помогает карлик, но сегодня он не придет.

Криспин поднял руку, успокаивая ее.

— Я помогу вам. — Он прислонил винтовку к стенке беседки, не без труда выдернул ножовку и сделал новый надпил.

— Спасибо, — сказала женщина.

Она стояла и улыбалась, глядя, как он работает, и слушая похлопывание пулеметных лент по его груди и плечам. Криспин на минуту остановился, неохотно снял ленты, эти знаки своего авторитета, и бросил взгляд в сторону катера. Поняв намек, женщина спросила:

— Вы капитан? Я видела вас на мостике.

— Да… — Криспину и в голову не приходило считать себя капитаном, но, видимо, это звание давало какие-то привилегии. Посерьезнев, он кивнул и представился: — Криспин. Капитан Криспин, к вашим услугам.

— А я Кэтрин Йорк. — Прижав ладонью волосы к затылку, она опять улыбнулась и показала на катер: — Красивый корабль.

Криспин пилил и раздумывал, в самом деле она так считает или нет. Отнеся стойки беседки к «шалашику», он нарочито эффектно нацепил ленты, но Кэтрин Йорк уже не обращала на него внимания. Видя, что она смотрит на небо, Криспин взял винтовку и подошел к ней.

— Что там? Птица? Не бойтесь, я с ней справлюсь. — Он попытался проследить за ее взглядом, но птицу не обнаружил. Наверное, улетела за обрыв. Женщина отошла к столу и принялась неторопливо раскладывать перья. Показав на окружающие поля и почувствовав, как испуганно и возбужденно забилось сердце, словно он опять сжимал рукояти пулеметов, Криспин похвастал: — Это все я настрелял…