Птеродактиль - [3]

Пройдя к комнате, в которой обедали днем с Федором Онуфриевичем, они в недоумении замерли на пороге. Дело в том, что Сидоренко находился там и занимался весьма странным делом. Он бережно прикреплял к крыльям вороны (да-да, обыкновенной вороны) какое-то сооружение, напоминающее воздушного змея. На голове вороны уже красовался переливающийся акварельными красками гребень из картона, а к хвосту было привязано нечто, напоминающее бельевую веревку с кисточкой на конце.

— Ты уж потерпи, Прошенька, — умоляющим голосом говорил председатель, манипулируя с вороньими крыльями. — Совсем чуточку осталось. Потерпи…

— Пр-р-роша! — недовольно каркнула ворона.

Ситуация была ясна и прозрачна, как водка в граненом стакане. Банальная фальсификация мгновенно подкосила все мечты Виталия Станиславовича и Леонида Борисовича. Перед их глазами, крутясь и показывая длинные красные язычки, промелькнули Нобелевская и Пулитцеровская премии, переезд в столицу, столичная газета и академическое звание, разочарованное личико Зиночки из промтоварного магазина и сопливые мордашки Кузькиных-близнецов, и многое, многое другое, чему уже не суждено было сбыться.

— Да как же так! — воскликнул Леонид Борисович, врываясь в комнату.

— Да вы просто мошенник! — вторил ему Виталий Станиславович, отставая всего лишь на четверть шага.

Председатель беспомощно заморгал близорукими глазами, прижимая к груди разукрашенную ворону.

— Да я не для себя же! — почти плача сказал Федор Онуфриевич. — Я ж все для колхоза!

— Для какого еще колхоза? — возмутился Виталий Станиславович, представляя тяжелое объяснение с женой.

— «Рассвет», бывший «Флагман перестройки», а ранее — «Путь к коммунизму», — с готовностью ответил председатель.

— Это мошенничество! — взвизгнул Леонид Борисович, представив несостоявшуюся покупку конструктора Lego.

— Мошенничество? — неожиданно разъярился Сидоренко. — А то, что дороги развалились, а люди зарплату не получают — не мошенничество? А то, что на пенсию не прожить — это как? Я всего-то хотел, чтобы сюда народ понаехал. Тогда бы нам кредит дали, дороги отремонтировали, короче, поправили бы хозяйство. А вы — мошенничество! — он стих так же неожиданно, как и начал кричать, равнодушно махнул рукой и начал снимать с вороны картонный гребень. — Пишите теперь, что я — жулик, все равно уже…

Виталий Станиславович и Леонид Борисович переглянулись. В том, что сказал председатель, был какой-то глубинный смысл.

— Хм… — тихо сказал Кузькин. — Знаете ли, уважаемый Федор Онуфриевич, подходящего под данную особь размера были все же птеродактили, а у них не было костяного гребня, в отличие от рамфоринхов.

— Да, — поддержал приятеля Виталий Станиславович. — И из бумаги вы зря крылья делаете. Я вот когда-то планеризмом увлекался, так могу из тонкой кожи на каркасе такую куколку слепить, что куда там динозавру!

Председатель с изумлением смотрел на Леонида Борисовича и Виталия Станиславовича, а перед их глазами опять витали премии, институты, газеты и столица, столица, столица…

Через несколько лет, сидя в одном из ресторанов столицы, уважаемый ученый, академик, лауреат и так далее, Кузькин Леонид Борисович говорил своему лучшему другу, главному редактору одной из престижных столичных газет, депутату, лауреату и так далее, Пупкину Виталию Станиславовичу:

— А ты знаешь, Виталик, мне вот Федор Онуфриевич телеграмму прислал. Грустно. Умер Прошка-то.

— Как умер? — поразился Виталий Станиславович, разливая водку по стопочкам. — Вороны ведь до ста лет живут, я где-то читал.

— Так то ж вороны, Виталик, — строго покачал головой Леонид Борисович. — А продолжительность жизни птеродактилей науке не известна.

— Да, жаль Прошку, — печально произнес Виталий Станиславович, поглаживая депутатский мандат в кармане пиджака. — Ну что ж… Помянем… А как сам-то Федор Онуфриевич?

— Здоров, в порядке. Вот недавно новый «Мерседес» купил, — отозвался Леонид Борисович. — Давай действительно, за упокой души Прошкиной выпьем. Хороший он был динозавр…

Стопки глухо звякнули, отмечая кончину единственного современного птеродактиля, который умер, обожравшись гнилыми селедочными головами, выброшенными на помойку после очередного банкета в особняке Сидоренко Федора Онуфриевича, председателя колхоза «Динозавр», бывший «Рассвет», бывший «Флагман перестройки», а ранее — «Путь к коммунизму»…