Человек находится в опасности жизни и может быть спасен только моею ложью; стало быть, в известных случаях надо лгать. Человек умирает от голода,и я не могу спасти его иначе, как украв; стало быть, в известных случаях надо красть.
Недавно я читал рассказ Коппе,>9 где денщик убивает своего офицера, застраховавшего свою жизнь, и тем спасает его честь и жизнь его семьи. Стало быть, в известных случаях надо убивать.
Такие придуманные случаи и выводимые из них рассуждения доказывают только то, что есть люди, которые знают, что не хорошо красть, лгать, убивать, но которым так не хочется перестать это делать, что они все силы своего ума употребляют на то, чтобы оправдать эти поступки. Нет такого нравственного правила, против которого нельзя бы было придумать такого положения, при котором трудно решить, что нравственнее: отступить от правила или исполнить его? Но такие придуманные случаи никак не доказывают того, что правила о том, что не надо лгать, красть, убивать, были бы несправедливы. То же и с вопросом непротивления злу насилием; люди знают, что это дурно, но им так хочется продолжать жить насилием, что они все силы своего ума употребляют не на уяснение всего того зла, которое произвело и производит признание человеком права насилия над другим, а на то, чтобы защитить это право.
«Fais ce que dois, advienne que pourra» — «делай, что должно, и пусть будет, что будет» — есть выражение глубокой мудрости. То, что каждый из нас должен делать, каждый несомненно знает, то же, что случится, мы никто не знаем и знать не можем. И потому уже не только тем,что мы должны делать должное, мы приведены к тому же, но и тем, что мы знаем, что должно, а совсем не знаем того, что случится и выйдет из наших поступков.
Христианское учение есть учение о том, что должен делать человек для исполнения воли того, кто послал его в жизнь. Рассуждение же о том, какие мы предполагаем последствия от тех или других поступков людей, не только не имеет ничего общего с христианством, но есть то самое заблуждение, которое разрушается христианством.
Воображаемого разбойника с воображаемым ребенком никто еще не видал, и все ужасы, наполняющие историю и современность, и производились и производятся только потому, что люди воображают, что они могут знать последствия могущих совершиться поступков.
Ведь дело в чем? Люди жили прежде зверской жизнью и насиловали и убивали всех тех, кого им было выгодно насиловать и убивать, даже ели друг друга и считали, что это хорошо. Потом пришло время, и в людях, тысячи лет тому назад, еще при Моисее, явилось сознание, что насиловать и убивать друг друга дурно. Но были люди, которым насилие было выгодно, и они не признавали этого и уверяли себя и других, что насиловать и убивать людей дурно не всегда, но что есть случаи, в которых это нужно, полезно и даже хорошо. И насилие и убийства, хотя и не столь частые и жестокие, продолжались, только с той разницей, что те, которые совершали их, оправдывали их пользой людей. Вот это-то ложное оправдание насилия и обличил Христос. Он показал, что так как всякое насилие может быть оправдываемо, как это и бывает, когда два врага насилуют друг друга и оба считают свое насилие оправдываемым, и нет никакой поверки справедливости определения того или другого, то надо не верить ни в какие оправдания насилия, и ни под каким предлогом, как это сначала еще сознано человечеством, никогда не употреблять их.
Казалось бы, что людям, проповедующим христианство, надо бы старательно разоблачать этот обман, потому что в разоблачении этого обмана и состоит одно из главных проявлений христианства. Но случилось обратно: люди, которым выгодно было насилие и которые не хотели расстаться с этими выгодами, взяли на себя исключительное проповедование христианства и, проповедуя его, утверждали, что так как есть случаи, в которых неупотребление насилия производит больше зла, чем употребление его (воображаемый разбойник, убивающий воображаемого ребенка), то учению Христа о непротивлении злу насилием не надо следовать вполне, и что отступать от этого учения можно для защиты жизни своей и других людей, для защиты отечества, ограждения общества от безумцев и злодеев и еще во многих других случаях. Решение же вопроса о том, в каких именно случаях должно быть отменяемо учение Христа, предоставлялось тем самым людям, которые употребляли насилие. Так что учение Христа о непротивлении злу насилием оказалось совершенно отмененным и, что хуже всего этого, что те самые, которых обличал Христос, стали считать себя исключительными проповедниками и толкователями его учения. Но свет во тьме светит, и ложные проповедники христианства опять обличены его учением.
Можно думать об устройстве по нашему вкусу мира, никто не может помешать этому, можно делать то, что нам выгодно и приятно и для этого употреблять насилие над людьми под предлогом блага людей, но никак нельзя утверждать, что, делая это, мы исповедуем учение Христа, потому что Христос обличал этот самый обман. Истина рано или поздно окажется иобличит обманщиков, как это и случается теперь.
