ПСС. Том 62. Письма, 1873-1879 гг. - [86]

Такое состояние я называю старостью и до такого состояния я дожил в настоящую минуту.

Как я и говорил, первое испытанное мною чувство, когда я вступал в старость, было недоумение, потом ужас, тяжелое чувство отчаяния и в том, что бойкая фраза поэта не есть фраза, а что действительно жизнь есть пустая и глупая шутка,⁷ которую кто-то подшутил над нами. Но сознание того, что моя жизнь не может быть шутка, то сознание, из которого Декарт пришел к доказательству существования бога, выразил убеждением в том, что не мог бог подшутить над нами, это сознание воспротивилось во мне, как оно воспротивится и во всяком человеке в признании бессмысленности жизни разумного существа. Сознание это заставило меня усумниться в том, что я разумно понимал смысл жизни. И действительно, если в известном возрасте представляется, что вся пройденная жизнь есть бессмыслица, то несогласие этого убеждения с требованием разумности человеческой природы может быть разрешено двояко: или 1) тем, что действительно вся жизнь людей бессмысленна и приводит к отчаянию в старости, или 2) что смысл, приписываемый мною жизни, неправилен и что неправильность эта становится очевидной в известном возрасте, как отклонение линии от параллельности становится заметным на известном расстоянии.

Не говоря о том внутреннем сознании, которое всегда упорно противится признанию того, что жизнь есть глупая шутка, второе предположение, т. е. что смысл жизни был мною ложно понят, подтверждалось еще и тем, что, допустив первое предположение, надо бы было встречать во всех людях, достигших старости, чувство отчаяния, тогда как наблюдение показывает мне, что старые люди, за редкими исключениями в наше время и во все времена, не только не приходили в отчаяние, но, напротив, проживали в старости самый спокойный и тихий период жизни и имеют самый ясный и спокойный взгляд на жизнь и предстоящую смерть.

Итак, убедившись в том, что отчаяние мое происходило не от свойства самой жизни, а от моего взгляда на нее, я стал отыскивать тот взгляд на жизнь, при котором уничтожилась бы кажущаяся бессмыслица жизни. — Рассказать о том, каким образом из состояния безнадежности и отчаяния я перешел к уяснению для себя смысла жизни, проникающего как пройденную мною часть и источник ее, так и остальную часть и конец ее, — составляет цель и содержание того, что я пишу.⁸

Я не мог дать переписать всего.

То, что следует, привело бы во искушение переписчика. — Если, бог даст, допишу, то разумеется пришлю вам. То, что следует, толкует о том, как религии вполне удовлетворяют этим вопросам, но как нам невозможно с нашими знаниями верить в положения религий; потом о том, каким образом живут европейские люди без религий, тогда как религия есть необходимое условие жизни. Потом я нахожу в воззрении материалистов, позитивистов, прогрессистов их религию; но религию неполную — религию жизни, но не религию смерти. Потом мне хочется разъяснить то, что совершенно напрасно Max Muller⁹ и Burnouf,¹⁰ к[оторого] я только что читал, и вообще новые люди противуполагают религию науке. Свод данных науки нашего времени есть религия нашего времени. Когда учили христианской религии встарину, то не противуполагали ее науке. Это была наука наук, истина, точно так же то, что теперь называют позитивной наукой. Потом мне хотелось бы изложить весь религиозный свод воззрений науки нашего времени, показать пробелы и — простите за дерзость — не отрицая ничего, пополнить эти пробелы. Вот мой дерзкий план.¹¹ Прошу вашей помощи, главное, в критике моих положений, в самом строгом осуждении, и еще прошу помощи в руководстве, указании матерьялов. Например, теперь мне нужно книгу или книги, или ваше изложение общего полного религиозного (по-моему, по-ихнему: научного) воззрения матерьялистов и позитивистов на мир божий. — Потом мне нужно знать, как определяют авторитеты науку, религию, философию. —

По-моему, наука в общем смысле, философия, религия — одно и то же.

Наука есть собрание всех знаний людских подразделенных.

Философия есть соединение и результат всех знаний без их подразделений и с опровержением всех других соединений знаний.

Религия есть соединение и результат всех знаний без их подразделений и без опровержений всех других соединений.

Наука есть ложное понятие, когда она берется как одно целое. Наука по свойству своему есть ряд подразделений. Философия и религия различаются только полемическим характером, который свойствен философии и чужд религии.

————

Теперь прибавлю несколько разъяснений к тому ответу, кот[орый] я даю вам на вопрос: что делать? Я говорю, что любить, хотеть (желать, воля) и жить одно и то же и, вместе с тем, не одно и то же. Это — одно из применений философского метода, к[оторый] не употребляет логических выводов, а убеждает правильностью соединений, понятий. — Я не могу сказать, что я живу только потому, что я хочу, и что я хочу потому, что я люблю, и не могу сказать, что люблю потому, что живу, и живу п[отому], ч[то] хочу. Или что хочу п[отому], ч[то] люблю и т. д. Я не могу и могу всё это сказать. Перестановка не прибавляет убедительности. Но убедительность лежит в сопоставлении этих понятий. —