ПСС. Том 54. Дневник, записные книжки и отдельные записи, 1900-1903 гг. - [22]

Человѣкъ, чтобы быть добродѣт[ельнымъ], долженъ поступать такъ же, какъ поступаетъ стрѣлокъ изъ лука; если онъ промахывается, то³²¹ ищетъ³²² причину неудачи не въ цѣли, а въ себѣ. Человѣкъ³²³ совершенствующiйся подобенъ³²⁴ путнику, который долженъ всегда сначала прой[ти] близкое разстояніе и восходъ на гору долженъ начинать съ низа.

³²⁵Небо дѣйствуетъ³²⁶ искренно, сознательно. Человѣкъ долженъ стремиться къ достиженію сознательности.³²⁷ Тотъ, кто обладаетъ³²⁸ сознательностью, тотъ безъ усил[ія] знаетъ, чтó справедливо, и, понимая³²⁹ все безъ усил[ія] мысли,³³⁰ легко вступаетъ на путь истины. Тотъ, кто достигъ³³¹ сознательност[и] избираетъ то, чтó хорошо и тверд[о] держится того, чтó избралъ.

Для достиженія³³² же сознательности нужно³³³ изученіе того, чтó добро, внимательное изслѣдованіе этого, размышленіе о немъ,³³⁴ ясное различеніе³³⁵ и³³⁶ серьезное исполненіе его. Пусть человѣкъ дѣлаетъ это, и если бы онъ и былъ глупъ, онъ станетъ уменъ, и если бы онъ былъ слабъ, онъ сдѣлает[ся] силенъ.

Если³³⁷ у человѣка есть³³⁸ разумъ, вытекающ[ій] изъ³³⁹ сознательности, это должно приписать природѣ; если же у него³⁴⁰ есть сознательность, происшедшая отъ³⁴¹ разума, то это должно быть приписано ученію. Будь³⁴² сознательность и³⁴³ будетъ разумъ, будь разумъ и будетъ³⁴⁴ сознательность.

Только тотъ, кто достигъ высшей³⁴⁵ сознательност[и] можетъ дать полное развиті[е] своей природѣ. А какъ скоро онъ можетъ дать полное развитіе своей природѣ, онъ можетъ дать полное развитіе и природѣ другихъ людей, природѣ животныхъ, природѣ всего существующаго. Когда онъ достигъ этого, онъ дѣлается³⁴⁶ помощникомъ Неба.

Близокъ къ этому тотъ, кто развиваетъ въ себѣ ростки³⁴⁷ добр[а].³⁴⁸ Посредствомъ ихъ онъ можетъ достигнуть³⁴⁹ сознательности.³⁵⁰ Сознательность въ немъ, дѣлаясь видим[ой], становится явной, становя[сь] явной, становится блестящ[ей], становясь блестящей³⁵¹— вліяетъ на другихъ. Такъ что только тотъ, кто обладаетъ³⁵² сознательностью, можетъ обновлять людей.

Тотъ, кто обладаетъ³⁵³ сознательностью,³⁵⁴ не только восполняетъ себя, но и другихъ людей. Себя онъ восполняетъ [?]³⁵⁵ добродѣтелью,³⁵⁶ другихъ онъ восполняетъ³⁵⁷ знаніемъ. Добродѣтель и знаніе суть свойства природы челов[ѣка]. И такимъ образомъ совершается соединеніе внѣшн[яго] и внутренняго.

Отъ этаго³⁵⁸ сознательности свойственна безконечн[ость].³⁵⁹ Сообщаясь другимъ, она не прекращается,³⁶⁰ не прекращаясь, она достигаетъ самыхъ дальнихъ предѣловъ.³⁶¹ Достигая же дальнихъ предѣловъ, она становится безконечн[ою]³⁶² и истинно существующею. Такъ что и тотъ, кто обладаетъ ею, становится безконечнымъ³⁶³ и истинно существующимъ.

Будучи такова по своей природѣ сознательность, безъ высказыванія себя,³⁶⁴ становится явною,³⁶⁵ безъ движенія производитъ перемѣны и безъ усилія достигаетъ своихъ цѣлей.

Путь неба и земли можетъ быть выраженъ въ одномъ изреченіи: въ нихъ нѣтъ двойственности, и потому они производятъ вещи непостижимымъ образомъ.

Пускай невѣжественный человѣкъ судитъ о вещахъ, не зная ихъ, пускай гордый человѣкъ приписываетъ себѣ власть рѣшать вопросы своимъ сужденіемъ, пускай человѣкъ, живущій въ современности, возвращается къ тому, чтó исповѣдовалось въ прошедшіе вѣка, — всѣ поступающіе такъ³⁶⁶теряютъ жизнь.

Добродѣтельный же человѣкъ,³⁶⁷ не упуская никакихъ мельчайшихъ и незамѣтнѣйшихъ³⁶⁸ проявленій своей природы,³⁶⁹ старается довести ее³⁷⁰ во всѣхъ направленіяхъ до высшаго совершенства. Онъ дорожитъ своимъ старымъ знаніемъ и постоянно пріобрѣтаетъ новое.

Тогда какъ низкій человѣкъ, все болѣе и болѣе уходя въ погибель, старается пріобрѣст[и] какъ можно больше извѣстности, добродѣтельный человѣкъ предпочитаетъ³⁷¹ скрывать свою добродѣтель по мѣрѣ того, какъ она становится все болѣе и болѣе извѣстн[ой]. Забота добродѣт[ельнаго] человѣка одна: разсматривать свое сердце, чтобы тамъ не б[ыло] ничего дурнаго.³⁷²

То, въ чемъ никто не можетъ сравнит[ься] съ добродѣт[ельнымъ] человѣкомъ, есть то, чего другіе люди не могутъ видѣть. Дѣйствія неба не имѣютъ ни свѣта, ни звука, ни запаха. Таковы же и дѣйствія доброд[ѣтельнаго] человѣка.

14 Ноября 1900. Москва. Получилъ тяжелое извѣсті[е] отъ Маши. Написалъ письма Сережѣ, Маш[ѣ], М[аріи] А[лександровнѣ]. Занимаюсь Конфуціемъ, и все другое кажется ничтожнымъ. Кажется, порядочно. Главно[е], то, что это ученіе о томъ, что должно быть особенно внимательнымъ къ себѣ, когда одинъ, сильно и благотворно дѣйствуетъ на меня. Только бы удержалось въ той же свѣжести.

17 Н. 1900. Москва. Нездоровъ, но живу духомъ. Ничего не писалъ.

Боже мой, какъ трудно жить только передъ Богомъ — жить, какъ жили люди, заваленные въ шахтѣ и знающіе, что они оттуда не выйдутъ и что никто никогда не узнаетъ о томъ, какъ они жили тамъ. А надо, надо такъ жить, п[отому] ч[то] только такая жизнь есть жизнь. Помоги мнѣ Господи.

18 Н. 1900. Моск. Утро. Здоровье лучше. Писать ничего не хочется. Обдумываю безъ лѣни кое что. Вчера узналъ, что журна[лъ] будетъ разрѣшенъ. Надо быть готовымъ бросить его равнодушно.

Сейчасъ думалъ:

Я могу временами жить для Бога, помня смерть, думать только о своей душѣ, объ улучшеніи ея такомъ, к[акое] нужно не только здѣсь, но и тамъ. Могу и жить для этой жизни, отдаваясь своимъ стремленіямъ. Но того, чтобы соединить и то и другое, этого не могу. А это одно и нужно.