ПСС. Том 50. Дневники и записные книжки, 1888-1889 гг. - [51]

13 А. 89. Я. П. Опять Клобский, с к[оторым] говорил любя, но трудно. Светлый уехал к Офрос[имовым]. Темные переписывали и беседовали и ходил[и] за грибами. Я не думал, весь выхожу с ними. Хотелось бы уединения, но и это хорошо.

Лег поздно. Во сне всё неудачи, тяжел[ый] сон.

14 А. 89.Я. П. Встал раньше, пошел купаться. Думал: 1) Как в организме боль указывает на нарушение закона, — предупреждает, так и в обществе людском страдание от враждебности указывает на нарушение закона единения, предупреждает. Если делая дело, к[оторое] считаешь добрым, испытываешь страдание враждебности или заставляешь других испытывать враждебность к себе, тотчас остановись: значит ты не умеешь еще делать то дело, за к[оторое] взялся. Больно физически или духовно враждебно — остановись делать и, с одной стороны, учись делать без боли, с другой устрани то, от чего больно.⁹¹ <2-е думал: Удивляешься, что человек не видит очевидного требования разума, а забываешь, что человек не возрожденный видит прежде всего свою плотскую жизнь, свою особенную жизнь с ее приятностями и мыслит только о том, как сделать эту жизнь более приятною: о другом мыслить не может, и ты вдруг требуешь, чтобы он мыслил независимо от своих выгод. (Не вышло.)>

Вчера получил письмо Дунаев[а], плохое, ненатуральное, и прекрасное Черткова. Читал эстетику Шопенгауэра: что за легкомысленность и неясность. Мне же, ходя за грибами (я проводил своих гостей к Булыг[ину] и сам целое утро ходил за грибами), пришло в голову, что искусство есть одно из орудий выражения (через не подражание таких же чувств, как зевотой) нового содержания. Пустое же искусство нашего времени есть вызывание таких же чувств, как и испытываемые художником, не для того, чтобы выразить что-нибудь, а просто так: как Петрушка читал книгу для процесса чтения.

За обедом пришел Ругин. Рассказывал про общину и теорию Алехина о людоедстве, что христ[ианину] прежде всего надо перестать людей есть. Правда, и спасибо ему, что он напоминает и показывает, как это трудно, но все-таки это не цель, а последствие. Если в любви всё сделаешь, будет наверн[ое] и чистота в эконом[ическом] отношении, есл[и] же и достигнешь чистоты только в экон[омическом] отно[шении], то может не быть вовсе главного, любви. Правда, что в деле любви можно врать себе и другим, в чистоте же экон[омической] жизн[и] нельзя. И потому-то достигать ее так важно. Ложусь, 12-й час. Помоги мне, Отец.

15 Авг. 89.Я. П. Встал в 8, пошел купаться. Думал об Алехи[нской] общин[е] и письме к нему. Говорил вчера с Машей и Ругиным о том, что надо решать: идти ли? — потом писал, поправляя Кр[ейцерову] Сон[ату], очень хорошо. Пришли юноши. Пригласил их косить. Косили овес. После обеда говорил с юношами. И мне скучно и тяжело.

16 Авг. 89. Я. П. Целый день ничего не делал, если не считать чтение Шопенгауера об искусстве. Что за легкомыслие и дребедень. Но правду сказал мне кто-то, что царствующая эстетическая теория — его. —

Ходил за грибами, обедали вместе. Я очень опустился. Дурного не делал.

17 А. 89. Я. П. Приехали Менгдены. Дождь. Я опять ничего не делаю. Хохл[ов] и Руг[ин] ушли к Булыгину. — Читал Шоп[енгауера] и Таис. Шахматы.

18 Авг. Я. П. 89. Думал о военной службе, я обязан писать об этом. М[енгдены] уехали. Я ничего не сказал им. Отрицательно дурно, но я счастлив уж тем, что положит[ельно] дурного нет. Ходил один за грибами. Молился. Хорошо б[ыло] на душе.

19 Авг. Съездил посмотреть посев и после завтрака пошли с Золотар[евым] подсевать. Очень устал. Дома Соф[ья] Фомин[ишна] сумашедшая. С ней трудно б[ыло]. Не мог не смеяться. Вечером пел и умилил меня Зол[отарев]. Прекрасный голос. Притом еще Керны.

Вернулись Хохл[ов] и Ругин и милый Булыгин. Я его люблю. Поздно лег. Дурно, дурно спал. Письмо из Америки от сциентиста Дэвиса. Думал к Кр[ейцеровой] Сон[ате]. Блудник есть не ругательство, но состояние (думаю, то же и блудница), состояние беспокойства, любопытства и потребности новизны, происходящее от общения ради удовольствия не с одной, а с многими. Как пьяница. Можно воздерживаться, но пьяница — пьяница и блудник — блудник, при первом послаблении внимания — падет. Я блудник.

20 Авг. Я. П. 89. Сошел вниз, 4 юноши и Ник. Ник. Ге-старший. Радость больша[я], целый день пробыли вместе все ш[естер]о. Много хорошо, на пользу юношам, говори[ли]. Вечером юноши уехали, и я рад, что хорош[о], Бог даст, что я им б[ыл] не вреден. Хорошо.

21 Авг. Утром в постели думал: бесконечность пространства и времени кажутся и непонятными и заключающими в себе противоречие, когда они, беск[онечность] простр[анства] и времени, думаются сами по себе, независимо от жизни своей и ее смысла и цели. Но стоит понять жизнь и ее смысл — совершенствование или приближения к благу и тогда бесконеч[ность] пространства и времени не только не непонятны, не противуречивы, но эта бесконечность есть необходимое условие, или скорее последствие смысла жизни. Какое ж могло бы быть совершенствование или приближение к благу, если бы время и пространство были бы ограничены?

Обедал и после писал письма, 6 — Чертк[овым], Бирю[кову], Свешн[иковой], Алекс[ееву] (Читу), Гроту и еще кому-то. Лег поздно.