ПСС. Том 50. Дневники и записные книжки, 1888-1889 гг. - [50]
5 А. Я.П. 89.Ходил купаться, пришел Пастухов и прочел письма Дольнера. Какой сильный духом человек! Помоги ему Б[ог]. Пришел мужик за лесом. Я задержал его. Косил на большой дороге и часто надо было вспоминать, что дело одно: воспитывать искру божью. — Думал: Часто говорят: мне уж не к чему, мне уж помирать пора. Всё, что не к чему, п[отому] ч[то] помирать пора, не к чему было и когда-либо делать. А есть дело, к[оторое] всегда нужно и чем ближе к смерти, тем нужнее — дело души, растить, воспитывать душу. —
Пошли с Паст[уховым]. Косил остаток и потом до ночи возил овес у Осипа. Замочил дождь. С[оня] в дурном духе. Начинаю вспоминать именно то, что все горести, неприятности, унижения — искушения. Лег поздно.
6 Ав.Я. П. 89. Вчера письмо от Поши хорошее и от Калуж[инского], просит сыскать и прислать письма его. Я б[ыло] огорчился, но потом вспомнил и сел писать ему; но нет адреса и пот[ому] отложил. Думал по этому случаю: Выйдет, что ему, наглому человеку, я напишу, а кроткий и смирный, в 1000 раз больше стоющий ответа, останется без ответа, скажут: «Стало быть, надо быть наглым». «Для чего?» «Для того, чтобы получать письма, деньги, славу и т. п.» «Да, но для чего всё это? Ведь нужно одно: воспитать, возростить себя, сохранить и возвысить то, что дано мне. Для этой цели тому, кто всё получит — худо. Он не пойдет вперед, не выработает тех органов, к[оторые] нужны для служения Б[огу] и для блага. Первое обух, второе лезвие». Думал еще: что как родится еще ребенок? Как будет стыдно, особенно перед детьми. Они сочтут, когда было, и прочтут, что я пишу. И стало стыдно, грустно. И подумал: не перед людьми и надо бояться, а перед Богом. Спросил себя: как я в этом отношении стою перед Б[огом], и сейчас стало спокойнее. (Часто бывает наоборот, что перед Б[огом] хуже, чем перед людьми, но в этом случае б[ыло] обратное.) Да, лучше перед Богом жить, чем перед людьми. Он (Бог) и справедливее (осудит только за дурное), и умнее (поймет всё), и добрее (простит всё). Только что надуть его нельзя. Зато исправиться можно. Да, как хорошо переводить в эту высшую инстанцию! Еще думал об ужасных словах посланий Павла и Петра о покорности властям. «Не повинуйтесь властям», сказал бы Хр[истос], если бы он говорил об этом предмете. Как же можно в чем бы то ни б[ыло] повиноваться власти, цель к[оторой] есть насилие и оно же средство. Нельзя ни в чем повиноваться, как не станет никто повиноваться озлобленному, пьяному, шальному. Т[етя] Т[аня] поссорилась. Его жалко. Теперь 2 часа, праздник. Отдыхаю. Поправ[ил] письмо Карм[алиной] и выписку Романову. Письмо Горб[унову] запуталось. Хочу спать.
На минуту заснул, оживился и дописал письмо Горб[унову] и еще написал Страх[ову] и Сибирякову. После обеда пошел смотреть М[ашу]. Она возила и сгребала паи с Ос[ипом]. Вечер. Ур[усов], шахматы, шашки, Бибиков. Поздно лег.
7 Авг. 89. Я. П. Схожу с горшком — поляк адвокат, желал видеть знаменит[ого] челов[ека]. Очень неприятно б[ыло] то, что я не мог добраться в нем до человека. Тут же приехала Абрамова приглашать меня в режисеры театра. Было тяжело, но слава Б[огу] вспоминал несколько раз, что и с ней дело свято[й] жизни. Тут же мальчика поймали с яблоками, тут же С[оня] не в духе. После завтрака поехал сеять. Боюсь, что от ветра рассеял дурно. Приехал поздно. Наши Таня, М[аша] К[узминская] и М[аша] с Би[биковым] уехали верхами и пропали. Ждали до 12 часов. Лег очень поздно.
8 А. Я. П. 89. С утра поехал допахивать, после обеда возил Осипа. Теперь вечер, устал.
9 А. Я. П. 89. Проводили Ур[усова] и Леву. Я очень слаб. Постыдное невоздержание в пище. Читал Платона об искусстве и думал об искус[стве]. Платон соединяет красоту и добро —неправильно. В Республике говорит о без или не нравственности поэтов и потому отрицает их. В то время, как и теперь, поэты стояли ниже уровня Платона и были потеха. Чувствую, что чего-то недостает в моих мыслях об искусстве и что я найду недостающее.
Ходил за грибами и купаться и ничего не делал. Теперь 8-й час. Вечер как обыкновенно.
10 А. 89. Я. П. Утро читал. В обед поехал пахать и пахал до поздней ночи. Очень устал.
11 Авг. 89. Я. П. Читал о страдании и антисептическом методе для перевязочных пунктов и родильных домов. Устроят сражения и родильные дома, а потом средства, чтобы сделать их безвредными. Целый день ничего не делал. Ходил за грибами и думал о Кр[ейцеровой] Сон[ате] и об иск[усстве]. Кр[ейцерова] Сон[ата] — надо сделать бред умирающей, просящей прощение и не верящ[ей] тому, что убил он. Приехала целая куча юношей. И пришли ко мне Золотарев и Хохлов. Чудные ребята. —
12 Ав. 1889.Я. П. Поехал пахать, опоздал к завтраку. Спал дурно накануне, и С[оня] очевидно в нервном возбуждении горячо и бестолково говорила с юношами. Они б[ыли] милы, и она признала, что говорила лишнее. Ходили купаться. Вечером пришел Клобский. Тяжелый разговор. Я не сумел не раздражиться. Лег поздно. Орлов, Рачински[й], два кадета, курят, играют. Жалкие, дикие.
