ПСС. Том 36. Произведения, 1904-1906 гг. - [194]

Вы требуете меня въ войско, я не повинуюсь, потому что считаю всякую войну, и эту въ особенности, грѣховнымъ дѣломъ, но вы силою берете меня, посылаете въ Харбинъ или еще куда. Я безъ борьбы подчиняюсь и терплю все, чѣмъ вы меня мучаете, но не повинуюсь ни до солдатства, ни будучи зачисленъ въ солдаты. Тоже и по отношенію податей: вы Tpeбуетe съ меня денегъ на контрибуцію, на вооруженіе, я не повинуюсь и не даю ихъ, но подчиняюсь безъ борьбы, когда вы обираете меня, отнимаете отъ меня плоды моихъ трудовъ. Тоже и во всѣхъ другихъ дѣлахъ.

* № 17.

«Но если у насъ не будетъ царя, правительства, придутъ чужіе народы и завоюютъ насъ».

Какіе же это народы придутъ завоевать васъ, когда они узнаютъ, что вы живете на общей всѣмъ землѣ, не даете солдатъ и не воюете ни съ кѣмъ и не платите никакихъ податей, кромѣ тѣхъ, какія сами на себя накладываете для общественныхъ дѣлъ? Если только вы станете жить такъ, чужіе народы не только не придутъ завоевывать васъ, но переймутъ ваше устройство и присоединятся къ вамъ.

* № 18.

Революція только тогда можетъ совершиться и только тогда благотворна, когда она разрываетъ тѣ узы, которыя связываютъ людей, заставляя ихъ страдать, и когда, уничтожая идоловъ, которымъ прежде поклонялось человѣчество, приближаетъ человѣчество къ тому благу, къ которому оно всегда стремится. Узы, связывающія теперь народы, это насиліе власти. Идолы, которымъ жертвуютъ теперь люди своимъ благомъ и свободой, — это идолы воображаемаго единаго государства — отечества. Благо, къ которому приближаетъ настоящая революція, — это благо истинной свободы и замѣна общенія людей одного государства, поддерживаемаго насиліемъ, общеніемъ всемірнымъ, основаннымъ на разумномъ согласіи.

* № 19.

Обыкновенно предполагаютъ, что общественный порядокъ и спокойствіе людей держится только на насиліи власти, но вѣдь это совершенно неправда. Утвержденіе это подобно тому, которое сдѣлалъ бы здоровый человѣкъ прежняго поколѣнія о томъ, что онъ чувствуетъ себя сильнымъ и здоровымъ только потому, что каждый годъ на молоду мѣсяцѣ выпускаетъ изъ себя нѣсколько чашекъ крови. Онъ силенъ и здоровъ несмотря на то, что безъ надобности пускаетъ кровь. Такъ и люди живутъ въ кое какомъ очень сомнительномъ спокойствіи и порядкѣ не потому, что повинуются насилію, а несмотря на то, что терпятъ насиліе и повинуются ему.

* № 20.

Тоже, что при прекращеніи повиновенія и разрушенія существующаго порядка, основаннаго на насиліи, будутъ, могутъ быть безпорядки, буйства, насилія, то это никакъ не доказываетъ того, что существующій порядокъ былъ хорошъ. Революція состоитъ въ замѣнѣ худшаго порядка лучшимъ. И замѣна эта не можетъ совершиться безъ внутренняго потрясенія, но потрясенія временнаго. Замѣна же дурного порядка лучшимъ есть неизбѣжный и благотворный шагъ впередъ человѣчества.

* № 21.

Но какъ, какже, какъ въ томъ обществѣ, гдѣ люди перестанутъ признавать законность насилія, какъ въ томъ обществѣ будутъ относиться къ людямъ, которые пришли въ семью грабить, развратничать, убивать?

Отвѣтить на этотъ вопросъ можно только тѣмъ, что люди, отказавшіеся отъ насилія и не повинующіеся насилію, какъ и всегда всѣ люди, будутъ находиться въ разныхъ степеняхъ признанія истины и будутъ различно относиться къ совершаемымъ надъ ними насиліямъ. Будутъ такіе, которые, несмотря на признаніе незаконности насилія, будутъ всетаки по слабости отдаваться старой привычкѣ, въ нѣкоторыхъ случаяхъ ограждать себя насиліемъ, будутъ, отдаваясь непосредственному животному чувству, отвѣчать насиліемъ на насиліе, будутъ и такіе, которые только въ рѣдкихъ случаяхъ будутъ употреблять насиліе, для огражденія себя и своихъ близкихъ, наконецъ и такіе, которые всегда будутъ переносить насиліе, никогда не совершая его. Трудно, чтобы люди, воспитанные въ строѣ, поддерживаемомъ насиліемъ, незаконностью, неразумностью насилія, во всѣхъ случаяхъ воздерживались отъ насилія.

Но если только и тѣ, и другіе, и третьи, будутъ признавать незаконность, ненужность насилія и не будутъ повиноваться власти, требующей насилія, не будутъ признавать незаконной власти, то это одно признаніе въ корнѣ отъ основанія до вершины измѣнитъ весь строй теперешняго общества и, несомнѣнно, никакъ не увеличитъ, a навѣрное уменьшить зло тѣмъ, что будетъ называть зло зломъ, а не возвеличивать и обож[ествлять] его.

* № 22.

И люди христіане, продолжая жить по прежнему, не только не признали разумность и законность подчиненія безъ борьбы и неразумность и незаконность повиновенія насилію, но какъ разъ обратно: признали неразумность и постыдность подчиненія безъ борьбы и неразумность и законность повиновенія. И, живя такъ, христіанскіе народы продолжали дѣлать то, что дѣлали нехристіанскіе и все больше и больше запутывались въ противорѣчіяхъ христіанства и насилія. И дошли наконецъ до всѣхъ тѣхъ ужасовъ и нелѣпостей, которые переживало и переживаетъ человѣчество: до военной власти главы христіанскаго міра — папы, до благословенія войны, до костровъ, висѣлицъ, электрической казни, до провозглашенія братства или смерти, до христіанскихъ милліардеровъ, не знающихъ, куда дѣвать свои деньги, и милліоновъ рабочихъ, не знающихъ, чѣмъ кормить свои семьи, до превращенія христіанскихъ народовъ въ вражескія войска, отдающіе всѣ свои силы на вооруженіе другъ противъ друга и готовыхъ всякую минуту растерзать другъ друга.