Псмит-журналист - [5]

Метрдотель посмотрел на молодого человека с почтительным интересом и благоговейно осведомился:

— Он знатен есть?

— Он тут строго инкогнито, — предостерегающе шепнул Псмит, и метрдотель кивнул.

Тем временем молодой человек заручился доверием кошки и стоял с ней на руках, видимо готовый выйти за нее на бой с любым противником.

Метрдотель с поклоном приблизился к нему.

— Дер джентльмен, — сказал он, указывая на Псмита, который дружески просиял сквозь свой монокль, — все объяснил. Теперь все удовлетворительно есть.

Молодой человек вопросительно взглянул на Псмита, и тот подбодряюще ему подмигнул. Метрдотель поклонился еще раз.

— Разрешите представить вам товарища Джексона, — сказал Псмит, — любимца нашей золотой молодежи. Я же — Псмит, один из шропширских Псмитов. Это великая минута. Не вернуться ли нам за столик? Мы как раз подумывали о втором выпуске кофе, дабы обновить силы после утомительного мни. Не пожелаете ли присоединиться к нам?

— Ага, — сказал герцог инкогнито.

— Это, — возвестил Псмит, когда они сели и официант прекратил парить поблизости, — знаменательная встреча. Перед тем как вы явили свое весьма любопытное чудо дрессировки, я как раз не без кислости жаловался товарищу Джексону, что обстановка в Нью-Йорке слишком уж безмятежная, слишком чинная. У меня есть предчувствие, товарищ…

— Моя фамилия Виндзор.

— У меня есть предчувствие, товарищ Виндзор, что вы всецело разделяете мою точку зрения.

— Да, пожалуй. Я вырос в прериях и некоторое время жил в Кентукки. Так там за день случается больше, чем здесь за месяц. Послушайте, как вы уломали старика?

— Товарища Фредди? Ну, я имею на него некоторое влияние. Он полагается на мое суждение. Я заверил его, что все будет тип-топ, и он признал свою неправоту. — Псмит с интересом уставился на кошку, лакавшую молоко из блюдечка. — Вы тренируете животное для какой-нибудь выставки, товарищ Виндзор? Или оно украшает ваш домашний очаг?

— Я ее удочерил. Рассыльный нашей газеты спас ее утром от собаки и отдал мне.

— Вашей газеты?

— «Уютные минутки», — смущенно признался Билли Виндзор.

— «Уютные минутки»? — задумчиво повторил Псмит. — Сожалею, но мне еще не довелось познакомиться с этим увлекательным изданием. При первой же возможности не премину упиться им.

— Не надо!

— Ваша газета не будит в вас отеческой гордости?

— Жуткая дрянь, — с омерзением буркнул Билли Виндзор. — Если вам правда интересно ее почитать, идемте ко мне, и я дам вам номер.

— Это будет большой честью, — ответил Псмит. — Товарищ Джексон, этот вечер у вас никак не занят?

— Никак, — ответил Майк.

— Так побредем же с товарищем Виндзором. Пока он будет загружать свою корзину, мы заберем наши шляпы… Я почти уверен, товарищ Джексон, — добавил он, когда они вышли из зала, — что в товарище Виндзоре я обрету родственную душу, в которой нуждаюсь. Мне было бы достаточно вашего общества, но вы постоянно отсутствуете, кружась в вихре удовольствий, а мне необходим надежный спутник в моих блужданиях там и сям. Весьма похоже, что товарищ Виндзор наделен всеми необходимыми качествами, чтобы занять этот пост. Но вот и он. Пребудем же с ним и понаблюдаем его в частной жизни, дабы не поторопиться с решением.

4. Бэт Джервис

Билли Винздор занимал целую комнату на Четырнадцатой Восточной улице. Пространство в Нью-Йорке ценится дорого, и апартаменты среднего холостяка состоят из единственной комнаты с дверью, ведущей к удобствам. Днем комната не хранит ни единого признака того, что ночью она берет на себя роль спальни. Тогда кушетка у стены преображается в кровать, но днем это кушетка, и только кушетка. Места для прочей мебели осталось чуть, и его занимали одна качалка, дна стула, стол, книжная этажерка, пишущая машинка (перьями в Нью-Йорке не пользуется никто), а стены являли смесь из фотографий, рисунков, ножей и шкур — память о прошлом в прериях. Над дверью красовалась голова молодого медведя.

Едва вступив в этот приют, Билли выпустил кошку на волю, и она, беспокойно прогулявшись по комнате, заключила, что выхода отсюда нет, и свернулась в уголке кушетки. Псмит грациозно расположился рядом с ней и закурил сигарету. Майк сел на стул, а Билли Виндзор погрузился в качалку и принялся ритмично раскачиваться — занятие, от которого он никогда не уставал.

— Сцена, дышащая миром, — объявил Псмит. — Три великие ума, в часы труда острые, бдительные, непоседливые, предались отдохновению. Покой и увлекательный обмен мнениями. У вас тут очень уютно, товарищ Виндзор. Я утверждаю, что нет ничего лучше собственной крыши над головой. Для того, кто подобно мне вынужден ютиться в одном из этих огромных караван-сараев — в отеле «Астор», чтобы быть точнее, — великое наслаждение коротать минуты в тихом уединении подобного апартамента.

— В «Асторе» дико дерут, — сказал Майк.

— Да, этот недостаток ему тоже присущ. Думается, товарищ Джексон, в ближайшем будущем мы подыщем себе такую же каморку, но рассчитанную на двоих. Нам следует беречь наши нервные системы.

— На Четвертой авеню, — вмешался Билли, — можно снять неплохую квартиру очень дешево. Причем с мебелью. Поищите там. Правда, район не слишком фешенебельный. Не знаю, может, это вам не подойдет.