Псковская судная грамота и I Литовский Статут - [6]

«Дворянин» упоминается в Псковской Судной грамоте только единожды, в следующих словах: «А который пристав или дворянин возьмет своему узду (истцу) конь…»[75] Данная ст. 66 Грамоты устанавливает порядок выемки «приставом» коня или иного имущества во время выполнения им своих обязанностей[76]. Рядом с «приставом» назван «дворянин».

Кто же такие «дворянин» и «пристав»?

«Дворянин» как должностное лицо, связанное с судопроизводством, упоминается уже в Русской Правде. В Пространной Правде Карамзинской группы имеется статья «О муке», гласящая: «Аже утяжу(ть) в мукы, а поседи(ть) у дворянина 8 ногат за ту муку. А у колоколници бьют(ь) кнутом, за ту муку 80 гривен»[77]. По мнению А. А. Зимина, данная статья развивает ст. 78 Пространной Правды о «муке» смерда[78].

«Дворечский», наряду с «тиуном» упоминается в относящемся к XIII в. «Рукописании князя Всеволода», причем памятник применительно к данным лицам употребляет выражение «по старине»: «А дворечьскому сукно ипьское, а 10 пудов меду на подсласту чистого пошлины по старине. А тиуну дару сукно тумаское, а дати ему 5 пудов меду на подъсласту чистого пошлины по старине»[79].

В новгородских договорных грамотах с тверским великим князем Ярославом Ярославовичем 1264, 1266 и 1270 гг. «дворяне» выступают и как должностные лица, и как землевладельцы наряду с боярами. На принадлежность «дворян» к землевладельцам указывают следующие строки: «…ни сел ти держати по новгородскои волости, ни твоей княгыни, ни бояром твоим, ни твоим дворяном…», «…ни твоим бояром, ни твоим дворяном сел не держати, ни купити, ни даром приимати…»[80].

Грамоты свидетельствуют и об исполнении «дворянами» определенных, видимо судебных, должностных обязанностей: «…а дворяном твоим, княже, ходити по пошлине, како пошло исперва…», «дворяном твоим и тиунам погон платити, како то пошло», «а дворяном твоим, како пошло, погон имати: от князя по 5 кун, и от тивуна по 2 куне»[81].

Как отмечает В. Д. Назаров, в первой трети XIII в. дворяне, по данным владимирского летописания, занимают должности княжеских посадников и тиунов по анологии с детскими, а также участвуют в важнейших государственных и политических совещаниях[82].

Судебный чиновник «пристав» хорошо известен Псковской Судной грамоте. Упоминание «дворянина», наряду с «приставом», указывает на то, что дворянин также является судебным должностным лицом. Вообще же термин «дворянин» проделал сложную эволюцию и в разные периоды имел совершенно разные значения. До середины XV в. (иногда вплоть до 70-х гг. так называли мелких судебно-административных слуг князей[83].

Отправление правосудия являлось одной из обязанностей князей, бывших, по выражению Н. Дювернуа, «органом суда и правды»[84]. В древнем Новгороде в языческое время князь, заботясь о внутреннем мире, участвовал в судебных разбирательствах и назначал виру за убитого. Наряду с князем «судебной инстанцией» являлась и новгородская община, игравшая в судопроизводстве далеко не пассивную роль. Позднее новгородская община делегировала свои судебные права посаднику, с которым князю предписывалось осуществлять совместный суд[85].

Так было и в Пскове, городская община которого достигла такой же самостоятельности, как и городская община Новгорода[86]. Псковские князья приносили присягу на вече: «Судить по праву и не нарушать псковских законов и обычаев»[87]. По Псковской Судной грамоте князь был верховным судьей; псковичи могли быть недовольны князем, но не могли ограничить его судебных полномочий[88].

Суд был княжеской прерогативой и в южнославянских землях, политическое устройство которых напоминает строй Новгорода и Пскова. У южных славян «двор» являлся местом суда, органом судебной власти. Так, cт. LXXIII хорватского Винодольского Закона конца XIII в. глаcит: «Йошче позовници имаю быти рочени, а тако кмети имею ее позивати оу всякого пред двором пред ротника» («Позовников надо приводить к присяге точно так крестьяне (кметы), призываемые кем-либо перед двором должны, прежде всего, явиться к ротнику»)[89]. В хорватской Полице княжеский двор, включавший в себя, кроме князя и его семьи, судей и других должностных лиц, три раза в год объезжал всю Полицкую жупу, причем места остановок, где князь исполнял свои судебные обязанности, были, по-видимому, известны[90].

Подвижность суда явствует и из Русской Правды[91], «княж двор» которой был главным местом суда[92]. По Псковской Судной грамоте одним из мест суда являлись «княжеские сени»[93].

Итак, будучи верховным судьей, князь, а также его «двор», являвшийся судебным органом, не могли не опираться на чиновничий аппарат – агентов судебной княжеской власти. Одним из представлявших государственную власть судебных чиновников являлся «дворанин» I Литовского Статута, «господарский двор», по которому, как и «княж двор» Русской Правды, был местом суда – «уряда»[94]. Это положение иллюстрирует ст. 10, р. VI I Литовского Cтатута, начинающаяся словами: «Тэж уставуем иж коли быхмо подданного дворанином нашим обослали, абы з двора нашого не отеждчал аж бы ся з другою стороною жалуючою перед нами росправил…»