Психопатология обыденной жизни - [16]

Zumal wenn er vom Apfel frißt[31].

Однако начинаю: «Der Apfe…» По-видимому, это можно рассматривать как контаминацию, компромисс между словами Affe (обезьяна) и Apfel (яблоко), или же как антиципацию последующего Apfel. В действительности же положение дела таково. Я уже раз начал эту цитату и при этом не обмолвился. Обмолвка произошла лишь при повторении цитаты. Повторить же пришлось, потому что моя дочь, занятая другим, не слушала. Это-то повторение и связанное с ним нетерпение, желание отделаться от этой фразы также нужно засчитать в число мотивов моей обмолвки, выступающей в форме процесса уплотнения.

б) Моя дочь говорит: «Ich schreibe der Frau Schresinger» (я пишу госпоже Шрезингер). Фамилия этой дамы на самом деле Шлезингер. Эта ошибка, конечно, находится в связи с тенденцией к облегчению произношения, так как после нескольких звуков р трудно произнести л. Однако я должен прибавить, что эта обмолвка случилась у моей дочери через несколько минут после того, как я сказал Apfe… вместо Affe. Обмолвки же в высшей мере заразительны, также же как и забывание имен, по отношению к которому эта особенность отмечена у Мерингера и Майера. Причину этой психической прилипчивости я затрудняюсь указать.

в) Пациентка говорит мне в самом начале визита: «Ich klappe zusammen, wie ein Tassenmescher… Taschenmesser»[32]. Звуки перепутаны, и это может быть опять-таки оправдано трудностью произношения. Но когда ей была указана ошибка, она не задумываясь ответила: «Это потому, что вы сегодня сказали ernscht (вместо ernst – серьезно)». Я, действительно, встретил ее фразой, в которой в шутку исказил это слово. В течение всего приема она постоянно обмолвливалась, а я замечал, конечно, что она не только имитирует меня, но имеет еще и особое основание бессознательно останавливаться на имени Эрнст[33].

«Звание ничего не изменило в моих способностях; если я вам был непригоден, будучи доцентом, вы можете обойтись без меня также и теперь, когда я стал профессором»

г) Та же пациентка другой раз совершает такую обмолвку: «Ich bin so verschnupft, ich kann nicht durch die Asenatmen… Nase atmen»[34]. Она тотчас же отдает себе отчет в том, откуда эта ошибка: «Я каждый день сажусь в трамвай на Hasenauergasse[35], и сегодня утром, когда я ждала трамвая, мне пришло в голову, что если бы я была француженкой, я выговаривала бы это имя Asenauer, потому что французы пропускают звук h в начале слова». Далее она сообщила целый ряд воспоминаний о французах, с которыми она была знакома, и в результате длинного обходного движения пришла к воспоминанию о том, что четырнадцатилетней девочкой она играла в пьесе «Курмаркец и пикардийка» роль пикардийки и говорила поэтому на ломаном немецком языке. В тот дом, где она жила, приехал теперь гость из Парижа: случайность, которая и вызвала весь этот ряд воспоминаний. Перестановка звуков была, таким образом, вызвана вмешательством неосознанной мысли, совершенно не связанной с тем, о чем шла речь.

д) Аналогичен механизм обмолвки у другой пациентки, которой вдруг изменяет память в то время, как она рассказывает давно забытое воспоминание детства. Она не может припомнить, за какое место схватила ее рука некоего человека. Непосредственно вслед за этим она приходит в гости к своей подруге и разговаривает с ней о дачных квартирах. Ее спрашивают, где находится ее домик в М., и она отвечает: «An der Berglende» вместо Berglehne[36].

е) Другая пациентка, которую я спрашиваю по окончании приема о здоровье ее дяди, отвечает: «Не знаю, я вижу его теперь только in flagranti[37]». На следующий день она начинает: «Мне было очень стыдно, что я вам так глупо ответила. Вы, конечно, должны были счесть меня совершенно необразованным человеком, постоянно путающим иностранные слова. Я хотела сказать en passant[38]». Тогда мы еще не знали, откуда она взяла неправильно употребленное иностранное слово. Но в тот же день она сообщила, что вчерашнее воспоминание вдохновлено некоей темой, в котором главную роль играл пойманный с поличным. Ошибка прошлого дня таким образом предвосхитила неосознанное еще в то время воспоминание.

ж) Относительно другой пациентки мне пришлось в ходе анализа высказать предположение, что в то время, о котором у нас шел разговор, она стыдилась своей семьи и сделала своему отцу упрек, нам еще неизвестный. Она ничего такого не помнила и считала это вообще неправдоподобным. Разговор о ее семье, однако, продолжился и она сделала такое замечание: «Одно нужно за ними признать, – это все-таки необычные люди: sie haben alle Geiz[39]». И таков был действительно тот упрек, который она вытеснила из своей памяти. Что при обмолвке прорывается как раз та идея, которую хотелось бы подавить, – явление общее (сравните со случаем Vorschwein). Разница лишь в том, что у Мерингера говоривший субъект хотел подавить нечто извéстное ему, в то время как моя пациентка не сознает подавляемого или, выражаясь иначе, не знает, что она нечто подавляет и что именно она подавляет.

з) «Если вы хотите купить ковры, идите к Кауфману на Матеусгассе. Я думаю, что смогу вас там отрекомендовать», – сказала мне одна дама. Я повторяю: «Стало быть у