Психология стресса - [28]

Достигнутая к пятым суткам адаптированность организма к продолжающему действовать стресс-фактору неустойчива и может быть разрушена даже небольшой дополнительной стрессогенной нагрузкой. Двухчасовая остановка на четвертые сутки вращения (по техническим причинам), явившись дополнительным стрессором, ухудшила самочувствие Ко-ва, увеличила показатели дистресса. (Во время остановки испытуемый сидел неподвижно с закрытыми глазами, чтобы уменьшить стрессогенный эффект реадаптации к условиям без вращения).

Координация движений во время вращения имела ряд специфических особенностей. На рис. 7 видно, например, что уменьшение скорости ходьбы по десятиметровому бруску шириной 4 см в первый день вращения сопровождалось увеличением раскачиваний при ходьбе как следствие дискоординации движений. Напротив, вторичное увеличение числа качаний при выполнении этого теста па 7–10-е сутки вращения свидетельствовало об активном балансировании испытуемого с целью сохранить равновесие при намеренном увеличении скорости ходьбы. Быстрым выполнением этого теста испытуемый хотел продемонстрировать возрастающий уровень своей адаптированности к стрессогенным условиям. Многократные инверсии в ходе эксперимента соотношения числа колебаний вправо и влево при выполнении Ко-вым теста с ходьбой говорят о сложной трансформации доминантности в билатеральной системе организации движений.

Итак, начало пребывания испытуемого Ко-ва во вращающемся стенде-квартире было ознаменовано увеличением его эмоционально-двигательной активности. Однако это увеличение очень скоро вменилось нарастанием противоположных явлений: мышечной слабостью, апатией и другими проявлениями пассивного эмоционально-двигательного реагирования на стрессор.

Выше мы рассмотрели пассивное реагирование при стрессе, возникавшее с самого начала экстремального воздействия. Его можно назвать первичным. Пассивное реагирование, сменяющее имевшуюся до него стрессогенную активизацию поведения, как это было в эксперименте с Ко-вым, – вторичное. Первичное и вторичное уменьшения поведенческой (эмоционально-двигательной) активности при стрессе сходны в своих проявлениях. Первичное пассивное реагирование возникло у субъекта при поступлении к нему информации о предстоящем или текущем экстремальном событии, субъективно расцениваемом как невозможное (невероятное, непонятное). В отличие от этого вторичное пассивное реагирование возникает при трансформации в перцептивно-когнитивной сфере субъекта неосознаваемого представления о возможности (вероятности, понятности) одиночного кратковременного экстремального воздействия в представлении о "невозможности" такого воздействия при его многократных повторениях или при его чрезмерной длительности. В случае, когда пассивное реагирование, возникнув в начале действия стрессогепного фактора, сохраняется при длительном его действии, нет реальной возможности дифференцировать первичное и вторичное пассивное реагирование (рис. 8).

Рис. 8. Схема развития эмоционально-поведенческого субсиндрома стресса

Итак, пассивное реагирование при достаточной продолжительности и силе стрессора возникает практически у всех людей, т. е. и у тех, кто пытался активно "удалять" кратковременный стрессор, и у тех, что пассивно "пережидал" его. Однако вторичное пассивное реагирование не есть некое универсальное проявление человека при длительном стрессе. Оно может охватить одни физиологические и психологические процессы, не затрагивая других. Например, мышечная слабость, сочетаясь с чувством депрессии и с утратой мотивирующих влияний со стороны тех или иных факторов, может понизить работоспособность. При этом могут снижаться частота сердечных сокращений, дыхания, величина артериального давления [158]. Однако человек может преодолевать мышечную слабость при стрессе, сохранять и даже повышать свою работоспособность путем сознательного усиления волевых импульсов, за счет не полностью осознаваемой эмоциональной само – активизации, возрастания склонности к юмору, к шутливому отношению к трудностям, порожденным экстремальностью ситуации. В таком случае субъект как бы отрицает негативное значение этих трудностей и тем реально уменьшает их интенсивность [123].

Возникает вопрос: как проявится при стрессе склонность либо к активному, либо к пассивному поведению в случае жесткой регламентации поведения? Частично на этот вопрос отвечает проведенное нами исследование состояния летчиков при создании в полете во время реального захода на посадку аварийной ситуации, требующей немедленного выполнения строго определенных операций по ее устранению [134]. У одних летчиков было отмечено резкое увеличение частоты пульса и объема дыхания только во время устранения аварии, т. е. на период 15–20 секунд. У других во время ее устранения эти показатели состояния практически не изменялись, но сразу после ликвидации опасности частота пульса и объем дыхания увеличивались на 3–5 минут. Было отмечено, что во время ликвидации критической ситуации все летчики переставали отвечать на вопросы экспериментатора, что они делали согласно полетному заданию до ее возникновения. Дополнительное обследование летчиков при кратковременной невесомости показало, что в числе первых были активно реагировавшие на исчезновение силы тяжести, в числе вторых – пассивно реагировавшие. Приведенные данные указывают на характер связи между формой поведенческой активности при кратковременном стрессе и формой вегетативного ее "обеспечения". Следует заметить, что исчезновение речевой активности летчиков при описанной выше аварии говорит об исключительной сосредоточенности их внимания на выполнении внезапно возникшей важной задачи, а не об их пассивности.