Психология религии - [47]

Томас Мор, родоначальник утопического социализма, изложивший в 1516 году свои взгляды в произведении «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия», был ревностным католиком. А английский король Генрих VIII, бывший вначале его другом и даже сделавший его лорд-канцлером, исповедовал протестантизм и издал особый статут, которым король провозглашался главой церкви. Мор, как ревностный католик, главой церкви считал римского папу и не признал королевского статута.

Где за веру спор,

Там, как ветром сор,

И любовь и дружба сметены, —

писал Гёте.

И ранее пользовавшийся благосклонностью короля канцлер-католик предстал в 1535 году перед судом протестантов.

Вот дословно приговор, вынесенный ему:

— Шерифу Вильяму Бингстону предписывается отвести преступника обратно в Тауэр, а оттуда провести через Сити до Тиберна, где и повесить; когда это будет сделано, снять его полумертвого, четвертовать, благородные члены отрезать, живот распороть, внутренности сжечь; конечности выставить на четырех воротах Сити, а голову — на Лондонском мосту.

Хотя король заменил этот ужасный приговор отсечением головы на плахе, этот приговор остался на века примером фанатизма в религиозных спорах, обычно переплетавшихся с политическими.

Сладострастие, жестокость и религия.

— Три чувства, совершенно различные на первый взгляд, — злоба, сексуальная любовь и религиозное чувство, — если опираться на множество фактов и соображений, находятся друг к другу в большой близости; тогда, когда возрастает их интенсивность, и в особенности когда злость трансформируется в жестокость, в свирепость, сексуальная любовь в сладострастие и религиозное чувство в фанатизм или в мистицизм, — тогда эти чувства совпадают или смешиваются без заметных границ…

Этими словами классик отечественной психиатрии Петр Борисович Ганнушкин начинал статью «Сладострастие, жестокость и религия». Эта статья была опубликована им в 1901 году во Франции и только недавно напечатана на русском языке.

Из очень большого материала этой статьи приведу только один пример — отрывок из романа Эмиля Золя «Нана», в котором есть такие строки: «Граф находил в религиозном экстазе сладострастные ощущения, пережитые с Нана, те же мольбы и приступы отчаяния… В церкви, с онемевшими от холодных плит коленями, он снова переживал былые наслаждения, вызывая судорожную дрожь во всем теле, помрачавшую его разум, удовлетворяя смутные потребности, таившиеся в темных глубинах его существа».

Связь религиозного и полового чувств наиболее отчетливо проявляется в области религиозных изуверств и сексуальной патологии.

Садизм — термин, вошедший в психиатрию от имени французского писателя маркиза де Сада, страдавшего стремлением к половому насилию и умершего в психиатрической больнице.

Среди средневековых инквизиторов было немало садистов, не в переносном, а в точном психиатрическом смысле слова, которым место было, как и маркизу де Саду, в психиатрической больнице. Может быть, этим отчасти объясняется такое большое количество обвиняемых в колдовстве женщин по сравнению с мужчинами.

В психиатрии известна и противоположная сексуальная патология.

Мазохизм — термин, вошедший в психиатрию от имени австрийского писателя Мазоха. Так называется стремление подвергаться истязанию, мучению другим лицом для полового возбуждения и удовлетворения.

Самоистязания многих религиозных культов очень близки мазохизму. Так, одно из мистико-аскетических направлений ислама — суфизм — предлагает верующим «наслаждаться ударами друга».

В XIII–XIV веках в Западной Европе и в Скандинавских странах форму массового психоза приняла религиозная секта флагеллантов, т. е. бичующихся. Массовые самобичевания и бичевания друг друга практиковались не только в монастырях, но и в покаянных процессиях, ходивших по улицам и «принимавших крещение кровью». Вспомним о магии крови, и здесь станет видна отчетливая связь сексуальной психологии с психологией религии. Конечно, не все флагелланты были мазохистами. Признание этого было бы упрощением, снимающим идеологическую сторону проблемы. Многие были просто фанатиками. Огромную роль здесь имели и механизмы подражания. Но и мазохизм и садизм здесь играли не последнюю роль.

Садист-монах, наблюдающий бичующуюся девушку, получал удовлетворение. Но и мазохистки-женщины, не только подвергавшиеся бичеванию мужчиной, но и побуждаемые им к самобичеванию, также переживали религиозное чувство, смешанное с половым. Бывало, конечно, и наоборот.

Основной итог.

В этой книге каждый рассказ имеет самостоятельное значение. Это обычно какой-либо более или менее частный случай, взятый из жизни, но имеющий отношение к религии как социальному явлению. Однако рассмотрен он сквозь призму психологической науки и описан в ее понятиях.

Но главы книги выделяют основные, узловые проблемы психологии религии. В этой главе содержатся факты и мысли, раскрывающие в той или иной степени психологическую сущность чувства веры как минимума религии.

В предыдущей главе мы видели, как Ленин по-своему прочел Фейербаха и понял, что «тайна религии» лежит в самой сущности зарождавшегося у первобытного человека абстрактного мышления. Мы видели, что через ряд лет это диалектическое свойство мышления понял и великий физиолог И.П. Павлов, открывший в деятельности человеческого мозга особую систему, названную им «второй сигнальной системой действительности».