Психологический бестиарий. Психологический гербарий - [4]

Форма - основание бытия.

Формообразование - смысл бытия.

Структурализация блаженства - в формознании.

Сущее существует в дребезгах, как в основании для измельчаемости.

Снисхождение черепка в прах основательно своим окончательным исходом. Нет большего блаженства, чем обратиться в прах. Прах - конечное основание целостности и безотносительности. В прахе покоится Великий Массив. И одновременно Великий Массив пребывает сам в себе.

Всякое исхождение из Великого Массива - падение, которое неизбежно Горшкам.

Великий Массив инспирирует нечто противоположное себе.

Исхождение Горшков происходит от величайшей переполненности внутри Массива.

Великий Массив, будучи совершенным наполнителем, производит пустоты, которые можно наполнять.

Наполняемое - страдательно и блаженно одновременно, потому что нет большей причины существования, чем носительство ипотических (разряжённый хаос) качеств.

Всякая Пустота исходит из Полноты, как всякая целостность из дробности.

Всякое Грехопадение рождает черепки.

Адаптация совершенства, коим для нас, черепков, является

Горшок, приводит к умножению черепков.

Всякий черепок в своей венценосной осколочности пребывает центром.

Мир вообще есть некий Великий Черепок. И лишь в силу гипертрофированного размера оказался Всеобщим черепом череп,

как совокупность в разъединённости функционально деятельных и мистически соотнесённых черепков, что вполне выражает подобия.

Есть величайшая сопряжённость в подобии, которая нами эксплуатируется, как Сумма, где жажда каждого черепка восстать в Слагаемое практически реализоваться не может, ибо череп - двуедин, как разъятая Сумма, с одной стороны, и цельность

Великого Массива - с другой. Мир разъят на формы. Это и есть совершенный вид мира. В совершенном виде нет ничего, что не было бы формой. Формообразование, форморазрушение и формосохранение - свойства, в которых раскрывается полнота процессуальности. Каждый индивидуальный черепок - законченная самодостаточная форма, которую он нравственно обязан сохранять. Обособленность сознания творит неповторимость каждого отдельного индивидуального черепка. Глина - стихия

Чистого Бытия, где нераздельно властвует и пребывает дух Сцепления.

Из всего изложенного проистекает, что эволюция, инволюция, деволюция и биволюция в системе связей черепкового бытия противоестественны по факту и по закону».

Я слушал и чувствовал, что пробуждаюсь, но мне очень не хотелось «быть и не-быть».

- Не уходи, - прервал я козлёнка, чувствуя сосущее отчаяние в сердце.

- Это ты не уходи, - ответил козлик мне. - Я всегда здесь, в твоей грёзе. Я достиг непрестанности. Спасибо глиняным черепкам. Я всегда здесь.

Литературная Россия. 29 августа 2003 года, №35.

Кошки

Палевая, улыбчивая, как сон, кошечка тихо обошла угрюмо смотрящего в стену матерого кота, восседавшего копилкой на подоконнике в подъезде, и сказала:

— Я замуж хочу.

Не двинувшись, и так же упираясь взглядом в стену, кот спросил:

— Куда?

— Замуж хочу, — полуобморочно выдохнула дева.

— Что ты будешь там делать? — глинобитно простонал кот.

— Я буду верной, — пролепетала кошечка, жмурясь.

— Чему? — кот поворотил мощную шею и посмотрел на собеседницу.

— Ты понимаешь, — нервно зевнула невеста.

А этажом ниже притаилась рефлективно влюбленная в кошку мышка.

— Ничего ты не понимаешь, — сказала кошечка и опустошенно поплелась вверх по ступенькам.

Глаза кота закрылись, и он отдался воспоминаниям, в которых преобладало неведомое.

(Психологический бестиарий В.Ахрамовича. Ж-л "Наука и религия". 08.1990г.)

Крот

Крот рыл неглубоко. Он предполагал, что сам процесс облагораживает. Крот язвил землю, а крота язвило недоумение.

"Не понимаю? — пытал он себя. — Почему у меня нет соображений относительно мира?" — "А почему они должны быть?" — отмахивался крот.

Однажды крот наткнулся на угольный пласт, залегающий как-то так, что ни обойти его. И вдруг среди немой и слепой тишины крот услышал:

— Хе-хе, брат. Да ты света не любишь.

Крот замер.

— Не любишь, не любишь, — пищал голос.

— Ты кто? — спросил крот чуть успокоившись. — Ты фата моргана или алтер эго?

— Я Угольный Тук, антрацитовый дух.

— А почему у меня нет соображений относительно мира? — неожиданно для себя проворчал крот. — У тебя есть мысли относительно мира?

— Ах, оставь! Какие там мысли. Роешь и рой себе.

— Я не могу рыть. Я наткнулся на стену и меня самого язвит вопрос.

— Я же сказал тебе, ты, брат, света не любишь.

— А ты любишь? — спросил крот недоверчиво.

— Да! Очень! — пылко ответил Угольный Тук. И уточнил:

— В скрытом, в потенциальном виде. И возгорание люблю. Я люблю свет, когда он чернее тьмы. Больше всего я люблю всякую непроявленную потенцию.

— Так ты — ангел предсвета.

— Нет, я Тук. Я антрацитовый дух, хранитель света,

который чернее тьмы. Мое царство глубоко, а принципы высоко.

Свет — это горение, а я — хранение.

— Так куда же я рою, к свету или ко тьме? — спросил крот.

— Дурачок, свет и тьма — это процессы, они противоположны покою. Свет и тьма — это движение, а я люблю потенцию.

— Ты тоже крот? Только не роющий? — удивился крот.

— Не крот я. И ты не крот.

— А кто же я?

— Ты — червивая мысль земли, а я безмолвная молитва антрацитовых недр вечного пребывания. Рой свой иероглиф и не мешай своими сомнениями.