Психологические проблемы эффективности права - [25]

На роль нашего субъективного понимания, интерпретации в социальных исследованиях указывалось и в зарубежных исследованиях. Так, Дж. Геринг указывает: «Понятия не являются статическими. Работа над предметом обязательно включает реконцептуализацию этого предмета. Работа над национальным государством, например, изменяет наше понимание “национального государства”. Никакое использование языка не является семантически нейтральным. Авторы делают лексический и семантический выбор, когда они пишут, и таким образом принимают участие, осознанно или нет, в продолжающейся интерпретивной битве. Так происходит потому, что язык – это набор инструментов, с помощью которого мы проводим нашу работу, а также он и субстанция, над которой мы работаем. Прогресс в культурных науках происходит, если он вообще происходит, посредством изменения терминов и определений»[143].

Действительно, аналитическая работа с понятиями, относящимися к проблемам эффективности (качество закона, социальная ценность и т. д.), призвана сыграть положительную уточняющую роль в исследовании эффективности в праве, а формально-догматический анализ текстов самих нормативных актов может снизить уровень их дефектности, повысить качество, а значит – и эффективность.

Исследование проблем эффективности права как социально-духовного регулятора неотделимо от изучения его в контексте культуры соответствующего народа в соответствующий исторический период. Г. Д. Гриценко справедливо указывает, что особое положение права в системе культуры как «продукта» человеческого разума обусловливается рядом обстоятельств.

Во-первых, в праве аккумулируется и накапливается опыт разумных решений жизненных ситуаций, возникающих в сфере многообразной практической и личностной жизни, в самой гуще практической деятельности, в условиях конфликтов – всего того, что представляет живую практику человеческих отношений, которая охватывает самые существенные и важные области жизни человеческого сообщества, каждого человека: отношения семейные, собственности, власти, положение личности и т. д. И вот здесь, в праве, как правило, отсекается и не принимается в расчет то, что может быть названо художественными, собственно моральными или религиозными проявлениями и формами в практике человеческих отношений. В центре права, с одной стороны, разумная регуляция прозы жизни, реалий человеческого бытия, предстающих в неприкрытом, порой обнаженном, грубом виде, и, с другой стороны, разумная регуляция целого комплекса социальных отношений, которые являются общественно значимыми.

Во-вторых, в праве, после долгой, многотрудной «работы» по апробации и вхождению в жизнь правовых предписаний, концентрируются оптимальный опыт, тщательно отработанные типовые решения жизненных ситуаций в зависимости от конкретных социокультурных традиций. Именно поэтому формулировки, классификации, конструкции права нередко приобретают характер совершенных, нередко законченных логических построений, точно и строго соответствующих законам формальной логики, что особенно проявляется в выдающихся памятниках позитивного права.

В-третьих, этот оптимальный опыт, зафиксированный в праве и охватывающий практическую жизнь людей, не только выражен в определенных, математически точных конструкциях, но и объективирован, воплощен в реальной материи и в таком объективированном, материализованном виде увековечен. В конечном итоге такой опыт выступает как результат интеллектуальной деятельности, как оставленное на века интеллектуальное достижение предшествующих поколений[144]. Представляется, что именно наполненность норм законодательства духовным и социальным опытом является одной из главных предпосылок их психологической и социальной эффективности.

Другая оговорка в исследовании эффективности права и норм законодательства в современных условиях заключается в кардинальных изменениях в восприятии социальных, в том числе правовых, предписаний. Письменная форма изложения норм права перестает быть гарантией общеизвестности. Развитие аудиовизуальных средств массовой информации, сети Интернет ведет к существенному изменению самого восприятия социальной и, в частности, правовой информации.

Помимо изменения в восприятии складывается ситуация, когда значительную часть правовых предписаний человек усваивает не из первоисточника, то есть официального текста нормативного акта, а в изложении, с соответствующими комментариями (выпуски новостей, рекомендации экспертов, обсуждения на форумах сети Интернет и т. д.). В этих условиях значительно возрастают роль интерпретационной деятельности, ее влияние на обеспечение эффективности норм права. Это необходимо учитывать при формировании правовой политики государства, ведь для общеизвестности нормы как фактора ее эффективности важны не только формальное качество и социальная ценность нормы, но и ее правильное толкование.

Ряд авторов справедливо отмечают важность антропологической ориентации для дальнейшего развития правовой науки в XXI веке, а также возрастающее значение гуманизации правоведения[145]. В современной литературе говорится об обогащении механизмов социализации в современном мире, о постепенной замене жестко регламентированных программ человеческого поведения более сложными и разнообразными