Психодрама: вдохновение и техника - [19]

Интерлюдия вторая

Давайте вернемся к Берту и Эмили в момент окончании стадии разогрева и рассмотрим вероятные ходы директора.

Как только группа началась, я стал работать с сопротивлением, поставив один стул для маски, а другой — для всех чувств, которые за ней скрывались. Как обычно, группа не упустила возможность продублировать, предложив некоторые высказывания, которые можно было использовать двояко. Фразы дублей могли послужить в качестве зонда, с помощью которого мы получили возможность проникнутьв Берта и Эмили. Либо они могли оказаться проективными суждениями участников группы, и тогда поведение Берта и Эмили стало бы предлогом к их фактическому самораскрытию. Какой бы путь мы ни выбрали, любой мог считаться результатом группового разогрева в ответ на первый открытый шаг директора, поставившего два стула.

Представим себе, что Берт положительно отнесся к дублированию: оно его заинтересовало. По изменению позы я мог заметить, что он разогревается. Я попросил его выбрать кого-нибудь из группы на роль «Зевающего» (он выбрал Лони) и, пригласив его сесть на второй стул, задал ему вопрос:

— Какая из фраз дубля в тебе больше всего откликается, когда находишься здесь?

Внезапно он опять закрылся.

— Не знаю, — последовал ответ.

— Выбери того, кто бы мог произнести эти слова за тебя, — попросил его я.

Он выбрал Эмили. Я отвел его в сторону, чтобы он мог наблюдать всю картину целиком. Зевок… затем: «Не знаю». Я поставил третий стул. Берт взял его. Он слышал зевок, «не знаю» и слова дубля: «Мне кажется, я испугался». Он действительно испугался. Это было очевидно. Он тер ладонями джинсы, и на его щеках появился румянец. Страх очень часто оказывается первым сильным чувством, с которым мне приходится сталкиваться, как только спадает маска.

Берт испугался, и я назвал стулу, на котором он сидел, «Страхом». Я попросил Берта выбрать кого-нибудь на роль Страха. Он выбрал Денайзу. Как только Берт выходил из роли, он начинал острить. В тот момент он еще не вошел в контакт со своим страхом. Теперь на сцене были: Лони — «Зевающий», Эмили — «Не знаю» и Денайза — «Страх». Берт смотрел на них. Для меня было очень важно начать с этих ярлыков, так как Берт их обязательно запомнит. Мы дважды повторили сцену, в которой все трое сыграли свои роли.

Мы вернулись к страху. Я предложил Берту продолжить разговор.

— Так че-че-чего же я боялся? — спросил он.

Я предложил ему поменяться ролями. Услышав свой вопрос, заданный в том же тоне, Берт вздрогнул.

— Я чувствую, как он (кто спрашивает) говорит: «Че-че-чего испугался, глупый?»

Я дал указание тому, кто спрашивал, добавить эти эпитеты. В ответ Берт произнес:

— Не знаю.

Мы засмеялись, ибо в этот момент он вернулся обратно на второй стул, где находилась Эмили.

— Выбери кого-нибудь на роль того, кто спрашивает, — попросил я его.

Он выбрал Вилли. После нескольких вопросов этот персонаж тоже получил имя — «Нетерпение». Мы проделали эту процедуру, используя технику «зеркала», поэтому Берт мог увидеть определенную закономерность: Нетерпение тянуло его назад, к привычным способам защиты, притворному безразличию и скуке.

Я попросил Берта вернуться обратно к Нетерпению. А Нетерпению предложил снова подойти к Страху и попробовать найти слова, которые могли бы помочь Страху почувствовать себя свободнее. Нетерпение сказало, что оно не знает, как, и я позволил ему и дальше относиться ко мне так же нетерпеливо. Это вызвало смех. Теперь я снова попросил Берта стать Страхом и спросил у него, чего бы ему хотелось.

— Того, кто не будет надо мной смеяться.

Я поставил свободный стул позади Страха. Это был стул для «Того, кто не будет над тобой смеяться».

— Какого отношения ты бы хотел? — спросил я.

— Чтобы кто-то обо мне позаботился.

Поэтому следующий стул мы назвали «Забота». Я попросил Денайзу снова сыграть Страх.

— Берт, а у тебя самого есть часть, которая заботится?

— Конечно.

В его голосе мне послышалось нетерпение, как будто он мне говорил: «Ну, конечно же есть, дурак!»

Я попросил Беспокойство так и ответить, чтобы Берт мог услышать свой ответ: «Ну, конечно же есть, дурак!»

Берт рассмеялся:

— Да, — произнес он, и тон его голоса стал значительно мягче, — я забочусь о людях, просто я этого не показываю.

Я попросил Берта занять стул Заботы и поговорить со Страхом:

— Эй, приятель, ты чего испугался? Скажи мне, сделай милость.

Потом предложил ему выбрать того, кто смог бы сыграть эту роль.

— Паула смогла бы, — ответил он.

Произошел обмен ролями, и к следующей фазе сессии Страх и Забота совершенно изменились. Существенно изменилось и эмоциональное состояние группы и самого Берта. Образ Заботы оказался очень сильным. Непосредственность Паулы и ее манера говорить помогли созданию образа, который всех нас глубоко затронул, так как привнес в группу что-то необходимое и очень ценное. Таким образом, скрытая роль-часть Берта, которую он стеснялся показать, смогла наконец себя проявить. В это время Паула, как бы находясь с Бертом на линии прямой видимости, переживала внутреннюю игру своих собственных ролей-частей, перемещаясь в процессе обмена ролями от Страха к Заботе и обратно.