Псевдо - [26]

Жалко только, что и сотен жизней не хватит на воплощение этого проекта. А ведь создание такой искусственной системы вполне может соперничать с реальным бытием человечества!

Впрочем, всемирная литература, если её правильно разложить по ранжиру, вполне может сойти за пародию на МЕТА. И в этой связи мой «Псевдо» занимает законное место между строчками какого-то из общеизвестных романов. А поскольку именно в «Псевдо» только что была изложена теория МЕТА, то это может означать только одно: не далее, чем строчку назад, круг замкнулся. Сегодня, в 10 часов 31 минуту (21 марта 1995 года) мировое искусство вступило в новую стадию. Стадию осознания МЕТА. С этого момента автор «Улисса» и «Бесов», «Мертвых душ» и «Илиады» — Максим Скворцов! Авторы «Псевдо» — Толстой, Достоевский, Пруст, Маркес, Лимонов и кто угодно. В плоскости искусства Гомер и я — это одно и то же лицо! Моя творческая индивидуальность абсолютно тождественна всем остальным.

Интересно то, что в этот великий день у мамы Иры Добридень, Светланы Константиновны, день рождения. С днём рождения Вас, Светлана Постоянновна!

Я хочу, чтобы Кузьмин, прочитав «Псевдо», высказался о нём крайне хорошо и сказал, что уж что-что, а это необходимо напечатать!

Но скорее всего он скажет, что это хуйня. Название ему уже не понравилось.

Как уже было заявлено, наступает эпоха великих тождеств! Посему Кузьмин как персонаж «Псевдо» тождественнен Кузьмину реальному, который живёт на «Чертановской». (Нет, не на крыше!) Поэтому, как он поведёт себя в тексте романа «Псевдо», так он и должен повести себя в реальном мире. Если обнаружатся какие-то несоответствия, то конфликт надлежит решать в пользу мнения персонажа, который отозвался о «Псевдо» крайне хорошо!

Я прорубил одну удивительную и таинственную фишку: «Псевдо» и моя жизнь — одно и то же. «Псевдо» бессмертен — стало быть, я бессмертен тоже.

«Псевдо» — грань другого мира. Он, как метеорит, осколок иной планеты, другого бытия и, как ни странно, осколок Другого Оркестра.

Все те люди, о которых говорилось или ещё будет говориться в «Псевдо» — бессмертны! Во-первых, потому, что вечен сам данный текст; во-вторых, потому, что между каждыми двумя строчками находятся мириады других текстов, других сюжетных коллизий и прочей ерунды. Здесь, в «Псевдо», мириады всевозможных сюжетных коллизий и прочей ерунды.

«Псевдо» — это капля бесконечного океана, и все те, кто вступает в отношения с каплей, взаимодействуют со всем океаном, и кто возразит мне, что это не жизнь? Кто?!

Отныне нет такого произведения искусства, и тем паче литературы, где не витал бы дух «Псевдо».

И нет такого произведения, дух которого не присутствовал бы в «Псевдо».

Сегодня великий день! Мы внедрились в… вечность… Отныне я, все те, кого я люблю и не люблю, все те, кого я просто знаю, или просто случайно видел в толпе, все то, что я знаю — все это, все мы, разлиты между строк, между букв, меж мелодий, меж нот, меж цветов и изгибов скульптур. Это вечность, и мы тоже отныне вечны. Это, если хотите, вознесение. Сегодня я всемогущ. Отныне все те, кто едут со мной в одном вагоне между станций «Белорусская» и «Динамо» — бессмертны! Я сделал это! Сделал!

Смейтесь — не смейтесь, верьте — не верьте, но я сделал это, и я не шучу!.. Дверь открыта и будет открыта до тех самых пор, пока я не допишу последнюю страницу моего маленького бессмертного «Псевдо». Но и тогда дверь будет открыта всегда. Просто она не будет распахнута настежь, как сейчас, но каждый сможет с лёгкостью открыть её сам…

Милый мой мальчик,

Первое время после вторника мне было ужасно тяжело, я даже представить себе не могла, что так трудно будет выполнять это решение. У меня постоянно было чувство какого-то непоправимого несчастья, и ни о каких занятиях и речи быть не могло. Все вокруг спрашивали, здорова ли я. Но постепенно я к такому положению привыкла, и в один момент оно изменилось на противоположное: я теперь хорошо учусь и скорее жду августа. Правда, я молодец? Но на самом деле, мне очень помогло твоё письмо. Оно у тебя настолько хорошее, что мне сразу стало как-то легче, хотя мне немножко всё портит мысль, что ты специально так написал, чтобы меня не расстраивать. Знаешь, единственная вещь, которая меня может заставить отказаться от этого решения, — это что тебе очень плохо и ты не можешь заниматься. Милый, любимый, ведь правда, это не так? Я ведь не смогу жить с мыслью, что я сделала так, как надо мне, а тебе испортила жизнь, и ты никуда не поступишь.

Если мы оба поступим, то август будет самым счастливым месяцем в моей жизни. Надо мной уже так много лет висит проблема поступления, что я уже измучилась. Боюсь, что на большее меня просто не хватит.

Нет, неправда. Меня на всё хватит. На самом деле, я очень сильная, и всё-всё могу вынести, если уж справилась с собой после вторника.

Я тебя люблю очень. Ни с кем по телефону не разговариваю. А скоро не разрешу себе смотреть телевизор. В Малом мне осталось посмотреть только один спектакль, и с Сашкой я уже договорилась о том, что не могу больше.

В следующий вторник я, как выяснилось, целый день веду уроки за Надежду Ароновну, которую Сенновский услал в Ленинград на два дня. немножко страшно, но я смогу.