Псарня. Первая кровь - [28]

«Начальнику детской военизированной школы „Хундюгендс“ оберстлёйтнанту Бургарту Нойману, — тщательно выписывая буквы, вывел Сандлер. — Рапорт».

Он корпел над текстом минут двадцать, стараясь как можно четче сформулировать свои мысли, описать клокотавшую внутри ярость скупым канцелярским языком.

— О! Михаэль, вот ты где? — оторвал его от работы возглас Роберта Франца, заглянувшего в учебное помещение. — Что пишешь? Письмо любимой девушке в стихах? — подмигнул Сандлеру старший мастер-наставник.

— Нет, Роберт, — мотнул головой Михаэль, подписывая документ, — скорее оду господину начальнику… Прочти, чтобы между нами не было никаких недоразумений, — он протянул листок Роберту. — Я не действую «через голову» непосредственного начальника.

— Интересно-интересно! — Франц взял рапорт Сандлера и пробежался по нему глазами. — Ого! Халатное отношение доктора Буга к своим обязанностям ставит под угрозу реализацию как всего проекта в целом, так и… Ты что, действительно так считаешь? Что если врач-ариец не оказал медицинскую помощь какому-то там унтерменшу — значит, вся система летит к чертям собачьим?

— Совершенно верно! — отчеканил как на плацу Сандлер.

— Поясни.

— Изволь: в процессе обучения нашим курсантам неоднократно придется попадать в медпункт. Будут спарринги, будут полосы препятствий…

— Я понял твою мысль. Продолжай.

— На первых порах этот момент не столь важен — процент отсева будет большим.

— Согласен.

— Но со временем, когда останутся самые-самые… Да, черт возьми, пускай они унтерменши, но они являются имуществом Рейха… А со временем они станут ценным имуществом, боевым… Тому же танку нужно регулярное техническое обслуживание и ремонт. Если механик не будет заботиться о вверенном ему имуществе, не будет чинить технику вовремя, она выйдет из строя! Не так ли? — Дождавшись утвердительного кивка старшего мастера-наставника, Михаэль продолжил: — Каждый должен заниматься своим делом: механик — чинить технику, доктор — лечить больных, а золотарь — чистить выгребные ямы, даже если ему не нравится запах дерьма!

— Не перестаю удивляться тебе, Михаэль, — заявил Франц. — И если по-честному, даже завидую. Никогда не думал об унтерменшах как о ценном имуществе… А ведь за годы обучения каждый курсант встанет нам в копеечку! Значит, ты настаиваешь на отстранении доктора Буга от занимаемой должности?

— Настаиваю, — упрямо повторил Сандлер.

— Хорошо, я передам твой рапорт начальнику школы. Но если он согласится с тобой и отстранит Буга, мы останемся без доктора. У нас нет замены…

— Есть, — возразил Михаэль. — Санитар медпункта Сергей дипломированный врач.

— Унтерменш?

— И что из того?

— Ты знаешь, а так даже лучше, — обрадовался Роберт. — Пусть унтерменш и пользует унтерменшей. По крайней мере он не будет морщить нос при виде очередного курсанта школы.

— Как раз это я и имел в виду.

— Слушай, а кто у тебя загремел в больничку с сотрясением мозга?

— Курсант Путилов, — ответил Сандлер.

— Путилофф? Опять этот говнюк? Как умудрился?

— Да это я его…

— Учил уму-разуму? — подмигнул Михаэлю Роберт.

— Не совсем, — возразил Сандлер. — Прививал курсантам боевой дух.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересованно протянул старший мастер-наставник, — поделись опытом.

— Понимаешь, Роберт, мы уже частично касались с тобой этого вопроса… Мы должны вырастить в нашей школе настоящих бойцов из того сброда, что нам сюда привезли. Скажу честно, как на духу, я не вижу в своем взводе иных бойцов, кроме Путилова. Слишком уж их запугали в своих интернатах. Мы здесь сейчас имеем в наличии лишь трусливую аморфную массу, из которой должны вылепить… Ну ты сам знаешь, что мы должны.

— Ага, сделать из говна конфетку, — согласился Франц.

— А это, Роберт, гиблое дело! Мы можем научить их пользоваться оружием, мы можем довести их физическую форму до нужной кондиции, но ведь это, на мой взгляд, не самое главное! Главное — преданность Рейху и боевой дух!

— Тут ты прав, — не стал спорить Франц, — какой смысл в боевом подразделении, бойцы которого в самый ответственный момент побросают оружие или, не дай бог, повернут его в нашу сторону?

— Вот-вот, именно об этом я и веду речь. А вырастить из наших подопечных настоящих псов — очень сложная задача. У нас в школе собрали отставных военных, комиссованных по ранению… Никто из них не знает, как работать с детьми… Пусть даже и с детьми унтерменшей — суть от этого не меняется! Метод кнута и палочной дисциплины, который насаждают здесь большинство наставников, может не сработать…

— Ну ты прям как Макаренко, Михаэль! — усмехнулся Франц. — Хотя… Не понимаю я, зачем ты тогда Путилоффа на больничную койку отправил?

— Я же говорил — так вышло. Сам спровоцировал. Но недооценил я парня. А с ним явно кто-то раньше работал… Я думаю, что он на этот прием не только меня поймал. Если бы не случайность, этот сопляк мне кровь бы пустил. Мог и нос сломать… Это в лучшем случае!

— Серьезно? А в худшем?

— А в худшем — я бы сейчас на больничке лежал и надеялся бы, что доктор Буг меня спьяну не залечит. Такие дела, Роберт.

— Да, озадачил ты меня, Михаэль.

— Да я и сам озадачился. Но если поправится Путилов, быть ему моим заместителем. Однозначно!