Псалмы Ирода - [58]

«Ты не будешь одинока во время танцев, девочка, — на крыльях ночного ветерка проник в ее сознание тихий голос матери. — Прислушайся, и ты услышишь ее — святую защитницу всех танцующих девственниц. Открой душу для ее благостной любви, Бекка. Прими в душу святую Саломею[5], иди вперед и ничего не бойся».

Словно дыхание былых, уже исчезнувших домашних вечеров шевельнуло золотые локоны, и они нежно коснулись ушей Бекки. Вернулись в память древние слова, которые спугнул яростный свет фонарей: «Царь Ирод был некогда человеком, погрязшим в жестокости и во зле». Сухая ладонь Элл и влажная — Сары Джун исчезли из пальцев Бекки. Слепящие фонари потускнели и постепенно уменьшились до размеров каминного огня в гостевой комнате. Бекка снова была ребенком, примостившимся у материнских колен, обтянутых домотканой юбкой. Она внимательно слушала истории из Писания, которые по очереди речитативом рассказывали женщины, собравшиеся у камина в зимний вечер.

«И он творил много зла, он купался в вине и не желал прислушиваться к мудрым словам своих советников. И случилось так, что Господь вник в беззакония Господина нашего Царя и сказал своим ангелам такие слова: „Я уничтожу этого человека и очищу мир ото зла“.

Но среди небесного воинства нашелся один ангел, осмелившийся говорить перед лицом Господа, и он сказал: «Нет, Господь мой, раз Спасение уже существует в девственном чреве, я прошу Тебя, чтоб человек этот не был уничтожен, а, наоборот, был бы спасен».

И сказал Господь своему ангелу: «Не отыщется ни единого слова, которое спасло бы его». И ангел ответил: «Тогда он будет спасен не словом».

И случилось так, что этот ангел Господен спустился на землю и посетил царскую дочь — девственницу царского рода по имени Саломея, дочь Ирода. И велел ей ангел именем Господа встать и плясать пред глазами отца ее, сказав: «Отец твой не прислушивается к словам добрых советников, которые привели бы его к спасению души его. А потому только ты можешь привести его к свету и любви к Господу Богу».

Но Саломея стала возражать, говоря: «Отец мой не станет слушать меня, ничтожную девственницу, раз он не желает внимать словам своих мудрых советников».

И ангел ответил ей так: «Они переливали мудрость с губ своих в уши его и все без толку. А ты свой свет напишешь в живительном воздухе, где все смогут узреть его, и плотью тела своего засвидетельствуешь и выразишь истины Божьей пред родителем своим больше, нежели мог бы сделать Соломон со всей мудростью своей».

И встала тогда девственница Саломея, омыла и умастила тело свое маслами и душистыми благовониями, а потом, закутавшись в покрывало, пошла туда, где Господин наш Царь сидел и пил вино.

И сняла девственница Саломея с ног туфли свои, изукрашенные камнями драгоценными, и сплясала танец Истины Господней пред лицом Господина нашего Царя. И из фигур этого танца узрел Царь свое нечестие так ясно и наглядно, как не могли бы ему представить слова и десяти тысяч советников.

И напал на Царя стыд великий. И велел он удалить от себя вино и отстранился от путей зла и отдал себя на милость Господа, которая бесконечна, взывая к Небесам: «Прости меня, мой Господь, прости самого жалкого из всех грешников!» И Бог, услышав эту мольбу, послал своего ангела, чтоб был бы тот гласом Его.

И сказал ангел: «Встань, Царь, ибо близок уже час спасения твоего и спасения всего человечества. Оно уже в чреве девственницы. Встань же, ибо по милосердию Божьему и Сына его единственного, твои грехи будут прошены».

И Господин наш Царь встал, и стала душа его чиста, и на сердце ему стало легко. И тогда послал Царь за принцессой Саломеей, ибо дал он священный обет воздать ей за ту пляску, что спасла его. «И все, чего попросит она, дам я ей, даже если будет это половина моего царства!» Но царские гонцы пришли и сказали: «Не смогли мы найти принцессу Саломею».

И тогда во второй раз заговорил с ним ангел, сказав: «Не ищи ее, ибо исчезла она из глаз навсегда». И куда она ушла, не знает ни один муж на земле».

Мать Бекки закончила пересказ Писания, и обменялась понимающими взглядами с остальными женами па. Не знал ни один мужчина, но зато все женщины отлично ведали, куда подевалась блаженная святая Саломея! Они знали это, но всем девочкам предоставлялась полная возможность выспрашивать свою ма и умолять раскрыть ей эту тайну. Они никогда не услышат ее из материнских уст. Для этого требовалось Знание — более могучее, чем заклятие Господина нашего Царя, более потаенное, нежели все скрытые от глаз обряды мужской науки. «Когда-нибудь и ты узнаешь это, дитя, — вот и все, что говорила в ответ ма. — Но помни, та, что плясала ради спасения Господина нашего Царя, никогда не бывает так близка к нам, как в то время, когда ее маленькие сестрицы встают в ряд, чтобы исполнить танец в честь ее святости».

И сейчас дыхание святой вошло в грудь Бекки; оно вошло в нее в то самое мгновение, когда Бекка стояла в самом центре танцевальной площадки. Она жадно втянула его в себя ноздрями и вдруг в исступлении подняла руки ввысь. Застигнутые врасплох, стоявшие рядом сестры последовали ее примеру, и вот уже это движение бежит к обоим концам девичьей шеренги, пока все девы Праведного Пути не оказываются стоящими с высоко поднятыми скрещенными руками. Приска, которая должна была вести танец, на секунду замешкалась. Холодная и решительная, как пригоршня ледяной воды в лицо, она сделала резкий жест, чтоб вернуть себе контроль над родственницами.