Прыжок волка - [51]

Внешнеполитическая ориентация радикалов отчетливо подтверждала разрыв с Россией. Предпринимались попытки установить как можно более тесные прямые контакты с арабо-турецким миром. Кроме того, с самого начала поддерживалась связь с радикальными националистическими движениями в соседних краях и республиках Северного Кавказа (в рамках «братской помощи» боевики Басаева воевали за независимость Абхазии). Представлялось, что весь Кавказ выйдет из-под власти России, строились планы какой-то конфедерации горских народов. Русским, даже местным русским, на этом празднике новой жизни места оставлялось мало. Были подспудные чаяния «изгнать оккупантов», вернуть «земли предков», то есть поделить между новыми северо-кавказскими государствами земли Ставропольского и Краснодарского краев. На хороший кусок русских земель претендовала и Чечня (потом мы еще услышим завуалированное повторение этих претензий уже в самом недавнем времени, от современных «лояльных» Москве властей Чеченской Республики).

Внятной экономической программы радикальные националисты, как это обычно свойственно политикам их масти, не имели, провозглашая вместо экономической программы популистскую демагогию. Говорили, что Аллах даровал своему любимому народу (чеченцам, конечно) богатейшие земли и только русские оккупанты мешали чеченцам жить достойно. Говорили, что будут продавать нефть. Приводили примеры супербогатых арабских государств, живущих на доходы от нефти, — Кувейт, ОАЭ. Обещали, что все чеченцы будут жить как шейхи и у каждого чеченца будет золотой «мерседес».

Умеренные националисты были связаны с «демократическим движением» в России — с партией Гайдара, Черномырдина и пр. Еще в самом начале правления Дудаева многие из тех, кто приглашал генерала и голосовал за него, стали переходить в оппозицию. Они формировали свой фронт. Важную роль в нем играли Умар Автурханов, Хаджиев, Ампукаев и ряд других деятелей, выходцев в основном из технической интеллигенции.

Оптимизма радикалов в части перспектив построения в Чечне нефтяного эмирата они не разделяли. Возможно, потому, что многие сами работали в нефтяной отрасли и знали реалии: нефти в Чечне всегда было мало (не сравнить с тем же Азербайджаном), а осталось еще меньше; мощности нефтеперерабатывающих заводов Грозного могли быть эффективно задействованы только при поставках нефти из-за пределов Чечни, что могло стать невозможным при политической и экономической изоляции, к которой влекла республику политика радикалов.

Умеренные националисты были как бы демократами в своей политической программе. Хотели иметь выборы, разделение властей, свободные СМИ. Во внешней политике ориентировались на широкий круг контактов, не исключающих Россию. Главным считали предотвратить изоляцию, которая неизбежно приведет к коллапсу экономики.

И в экономике, и в политике вожди демократического национализма были обычными «рыночными идеалистами» российского разлива. Не забывая постулаты марксизма-ленинизма, они были убеждены в приоритете экономических отношений над всеми сторонами жизни общества. И считали, что главное — рынок. Важнее всего — как-то вот устроить свободный рынок, а тот уже сам, своими невидимыми руками, все волшебным образом изменит к лучшему. С развитием рынка сама собой разовьется демократия, появится гражданское общество и т.д. Пока можно потерпеть и авторитарный строй, если он твердо проводит рыночные реформы, которые потом приведут к демократии.

Та же логика была у большевиков — для построения коммунизма и отмирания государства нужно сначала усилить социалистическое государство, а в нем уже само собой государство отомрет. Но государство, усиливаясь, хочет усиливаться и дальше, а авторитарное правление становится все более авторитарным, а что касается рынка и капитализма, то он в особой олигархической форме вполне может обходиться без демократии, чему примером рыночный реформатор Пиночет и пр. Но все это еще предстояло понять демократам (некоторые так и не поймут). А пока чеченские умеренные националисты увидели, что Дудаев — даже не Ельцин. Рыночные реформы встали. Вместо этого утверждался национал-социалистический строй. И пока свобода в республике не была окончательна задушена, национал-демократы перешли в оппозицию и обрушились на правительство Дудаева с критикой.

Важный момент. Обычно считается, что дудаевская партия выступала против России, за независимость Чечни, а антидудаевская оппозиция была за то, чтобы Чечня оставалась в составе России. Но это не совсем так. Вернее, совсем не так.

Чеченские национал-демократы, так же как и чеченские национал-социалисты, видели своей целью создание независимого чеченского национального государства. Пророссийские устремления умеренных националистов не стоит преувеличивать. Разница только в том, что умеренные националисты хотели установить независимость чеченского государства «демократическим» путем — проведением референдума, переговоров с Россией, принятием соответствующих актов на уровне российского парламента. Целью была политическая независимость Чечни, только средства выбирались другие. В отношениях с Россией предполагалось избегать конфронтации: возможно, вступить в некоторого рода конфедеративные отношения, в таможенный и экономический союз и пр. Относительная лояльность умеренных националистов к России не была следствием «любви ко всему русскому», а только прагматическим расчетом: получив политическую независимость, национал-демократы не собирались терять Россию как рынок для свободного экономического обмена.