Прыжок в прошлое 1-2, фрагмент - [17]

– Вот тот год Иван Васильевич Новгород брал, и нас тоже не пожалел.

осторожными расспросами я выяснил. что пять лет назад царь Иоанн Васильевич взял Новгород ну а по пути разгромил еще и Торжок, который еще до сих пор не оправился от тогдашней замятни. Поликарп Кузьмич с той поры и воеводствует здесь. А ныне идет уже октябрь 7082 года от Сотворения Мира

Но всякой удаче, когда-нибудь наступает конец. Так и я возвращался с Антохой с заснеженного поля, за городом, где я подальше от любопытных глаз тренировался в выездке и своим любимым оружием клевцом. Почему-то этот боевой молот, которым можно было пробить любую броню, очень полюбился мне. Эх если бы меня видела бабушка Марфа. Она бы точно не узнала своего внука за прошедшие почти полтора года я вытянулся и наверно перерос ее. А мои руки и ноги вряд ли кто-нибудь назвал худосочными. И когда я ехал по городу, ловил немало любопытных девичьих взглядов.

Но мои размышления были грубо прерваны. Навстречу мне спускались с пригорка трое конных. Богато одетые, притом полностью в боевые доспехах, но, не смотря на это, я узнал их – это был Мартын сын боярина Ставра со своими прихлебателями.

Насколько я знал, воевода и Ставр недолюбливали друг друга. Где-то мой хозяин перешел дорогу боярину.

– Посмотрите один холоп другого ведет, – крикнул он и все захохотали. Я пока молчал и ждал, что будет дальше.

– Ну что лекаришка, наложил в штанишки, где-то говнецом завоняло, – снова выдал он.

Я не выдержал:

– Еще бы не воняло, ты со своими друзьями в баню который год не ходишь, недаром от вас девки на улицах шарахаются и на другую сторону перебегают.

Мартын в секунду взъярился:

– Ты безродное отродье! Как ты смеешь мне боярскому сыну так ответствовать, быстро с коня и лижи сапоги, пока мне не надоест.

– А, что твои прихлебатели, уже все языки отсушили, когда сапоги вылизывали? А ты в это время свою кобылу в зад целовал.

Мартын взревел диким голосом, и рванул на меня, выхватывая саблю. Левой рукой с широким браслетом я отбил его удар и пропустив его дальше с нанес удар с правой руки клевцом. Закаленное железо как бумагу пробило шлем, голову и острый конец его вылез из лица как длинный нос, рукоятка молота вырвалась у меня из рук а Мартын вывалился из седла проехав еще двадцать метров. Наступило полное молчание, два пересравших подпевалы молча смотрели, как я спешился и с усилием вырвал клевец из головы Мартына, потом они резко повернулись и ускакали.

– Данила Прохорович, что же теперь будет? – в ужасе запричитал Антоха. Их же двое видаков да еще бояре, нам веры никакой не будет.

Не боись Антоха, ты то здесь причем. Ты слышал, как они нас поносили, а поносили они не просто кого, а тебя воеводского холопа и лекаря воеводского и архимандрита. Значит они на власть царскую руку подняли, а еще и на церковь, ведь кто архимандрита лечит и отца Павла – я лечу, а они видно захотели их извести через то, что меня в тюрьму заберут. Так вот и ответствуй всем, кто тебя спрашивать будет, да скажи еще, что кричали, де великий царь ошибся, не того воеводой назначил. Так, что надо имать этих злоумышленников и в цепи сажать.

Антоха уставился на меня в изумлении:

– Недаром у нас слово ходит, что непростой вы человек Данила Прохорович, днями лечите, все в молитвах и посте, бою оружному учитесь, как будто завтра в сражение идти, хмельного почти в рот не берете по девкам гулящим, никто вас не замечал. И сейчас все так разложили, что я сразу понял, что злоумышляют они против царя нашего Иоанна Васильевича, так и говорить буду. А направил их на это отец его боярин Ставр.

Когда мы приехали в кремль, воевода был тут, как тут. Он подскочил ко мне, видимо с целью, хоть что-то узнать о произошедшем от меня, но простодушный Антоха, кинулся Поликарпу Кузмичу в ноги, и начал свою историю. С каждым Антохиным словом выражение его лица становилось все злораднее.

– Так, что Антошка, действительно они кричали, что наш царь Иоанн Васильевич ошибается, и надо было другого воеводу назначать?

– Истинный крест Поликарп Кузьмич, кричали антихристы. И Данилу Прохоровича хотели извести, чтобы Отец Павел и архимандрит от зубной болезни изошли.

Выражение лица нашего воеводы было такое, как будто он кот, а перед ним огромная банка сметаны.

Он взял меня за плечо отвел в сторону и спросил:

– Твоих рук дело?

Я глядя ему прямо в глаза сказал:

– Поликарп Кузьмич, я просто растолковал Антохе, что произошло и все.

– Тот хмыкнул:

– Ловко растолковал, теперь он и на допросе и на дыбе одно будет говорить. Ну, Данила хоть и влез ты в историю, но с таким прибытком для меня выпутался, что не буду я тебя ругать, вот только между нами, Ставра у меня вряд ли сил хватит совсем скинуть. И сына он тебе не простит. Будешь теперь все время ждать или ножа в спину или яда в вине. Так, что придется тебе в скором времени уехать.

И вот я в который раз складываю свои скудные пожитки в мешок. И тут в мою

скромную комнатку зашел воевода.

– Ну, гуляй лекарь, согласился, наконец, отец твой на тебя посмотреть. Ох, и долго он упирался, я же ему описал, и откуда тебя привезли и про пятно родовое упомянул, нету говорит у меня такого сына и не было. Но видно сомнение его взяло и начал он розыск свой проводить у него ведь шесть лет назад пропал, его полюбовницы мальчик, вроде гулять пошел, и нету. Ох, и искали его тогда, с горя он, сколько душ погубил, что не уберегли мальчонку. А сейчас вроде выяснил он, парня то не убили, побоялись кровь пресечь, а где-то в лесах в люди отдали, тут ему мои новости к месту пришлись. Так что дам я тебе подорожную к твоему отцу предполагаемому, поедешь вроде, как гонец мой, ну а там уж смотри. Но вот совсем не сомневаюсь, признает от тебя, как есть признает.