Прыжок в ничто - [21]

Шрифт
Интервал

Разговор оживился. Кроме астрономов и Цандера, никто не понимал, как может время течь то быстрее, то медленнее, но сама мысль чрезвычайно всех заинтересовала. Подумать только, ведь этак можно в некотором роде управлять и земным временем, заставляя его течь то быстрее, то медленнее.

– Когда я вернусь на Землю через месяц-два, я застану моего Отто дряхлым стариком, а сама останусь так же молода, не правда ли, господин Цандер?

– И если земные дела сложатся неблагоприятно, мы могли бы положить основание на какой-нибудь планете новому человечеству, – сказал Шнирер, пребывавший весь вечер в молчании. – Создать новую цивилизацию, без машин, без техники.

«Сто лет в два года! – думал Стормер. – За это время давно подохнут все мои завистники, враги и судьи, и само дело обо мне истлеет в архивах суда. Великолепно, черт возьми! А если все это погибнет, мы замедлим полет – ускорим течение времени, чтобы не слишком отстать от земных дел, и вернемся на Землю в самый выгодный для нас момент».

– Я предпочел бы вернуться на Землю и найти там торжествующих «могикан», – сказал он. – Но если бы, сверх ожидания, нам пришлось высадиться на какой-нибудь планете, то нам было бы очень умно взяться за организацию этого самого нового человечества. Я предлагаю такой проект. Мы возьмем с собой в ракету, так сказать, всю квинтэссенцию необходимых практических знаний. В самом сжатом виде мы изложим все необходимые знания: математику, астрономию, медицину, биологию, ботанику, географию…

– Боюсь, что земные ботаника, зоология и география там мало пригодятся, – сказал Джильбер. – На иных планетах вам придется создавать иную ботанику и географию.

– Итак, я предлагаю захватить с собой всю «соль земли» в компактном виде, – продолжал Стормер. – Можно было бы заказать специалистам составить этакие конспекты, каждому в своей области, и отпечатать книги самым мелким шрифтом на тончайшей, но прочной бумаге, или взять микрокниги. Ботанику, географию я привел к примеру. Думаю, однако, что и земные ботаника, география, история не будут лишними. Разве переселенцам на Венеру не интересно будет знать о Земле? Но перехожу к самой главной части моего проекта. Новое человечество на новой земле, разумеется, так же должно разделяться на классы, как и на нашей планете. Но разделение это должно быть еще более резким. Люди нашего круга должны занять там главенствующее положение. Потомки же всяких прислуг, механиков и прочего обслуживающего персонала, который мы возьмем с собой, должны стать нашими рабами. Мы создадим касту «мудрых», «посвященных», рабы же должны быть безграмотными, темными людьми. И мы будем повелевать ими, потому что без наших знаний они будут беспомощны и бессильны. Только мы одни будем знать, как строить дома, машины…

– Машины? Опять машины? И там машины? – взвизгнул Шнирер. – Вы хотите погубить новое человечество? Перенести эту заразу, эту чуму на новую землю? Машины – это проклятие сатаны, которое довело земное человечество до настоящей катастрофы! Ни в коем случае, ни под каким видом я не соглашусь на это безумие! Классы могут остаться – они даже необходимы. Только рабство могло обеспечить необходимый для размышлений досуг философам древности. Пусть будет рабство, но рабство, смягченное патриархальными отношениями. Жизнь, близкая к природе! Натуральное хозяйство! Никаких городов! Мы, немцы, в лице неестественно разросшейся общины Берлина сами создали орудие, разрушившее государство, когда это орудие – Берлин – попало в руки экстремистов, то есть антигосударственно настроенных народных масс. Никаких фабрик и заводов! Никаких городов! Фермы, луга, пастушки, ручейки… Философия созерцания и мораль…

– Христианская! – вставил епископ.

– Да, христианская, – согласился философ. – Она очень удобна для нас. И, знаете, я бы оставил эти земные истории, географии на Земле. Мы создали бы новую историю – о высших существах, нисшедших с «неба» на землю. У нас был бы авторитет божественности. Мы будем мудро и милостиво управлять нашими рабами. Они будут пасти наши стада, возделывать наши виноградники и по воскресным дням вместе с нами воздавать хвалу нам и всевышнему. Мирная жизнь на лоне природы. Никаких рабочих вопросов, забастовок, революций! Золотой век! Рай на земле!

– И ни-никаких ббанков, коммерческих дел? Этто… скучно! – сказал Маршаль.

– Без коммерции жизнь не имеет смысла. Но мы с вами внесем эту поправку, барон, – сказал Стормер, обращаясь к Маршалю, – и надеюсь, что уважаемый профессор Шнирер согласится на этот компромисс. Ведь частную собственность, надеюсь, вы не отрицаете, господин Шнирер? А если есть частная собственность…

Между банкирами и философом разгорелся спор. Никто не заметил, как Цандер поднялся и вышел из галереи предков. Судьба будущего социального устройства на новой Земле не имела отношения к ракетному полету. Притом все эти словопрения, по его мнению, были чужды всякого практического смысла.

Глава VII

Ганс изучает Луна-Парк

Ганс вышел из дома Винклера и направился к гигантской подкове. Она была видна отовсюду.

Фингер шагал по обледенелой дороге и думал:


Еще от автора Александр Романович Беляев
Голова профессора Доуэля

Возможна ли жизнь человеческого разума вне тела? И, если да, то, что ждёт этот разум под властью морально нечистоплотного человека? Ставя свои дерзкие эксперименты, профессор Доуэль и не предполагал, что однажды в роли подопытного животного окажется он сам, а его бывший ученик получит в полную собственность голову своего учителя, чтобы безнаказанно распоряжаться его гениальными мыслями.


Ариэль

Александр Беляев (1884–1942) — один из основоположников жанра научной фантастики в нашей стране. Прикованный к постели, писатель жил в изумительном мире, созданном его воображением. Силой своей фантазии он рисовал будущее, предвосхищая возможность дальнейших открытий и новых достижений.В романе «Ариэль» главный герой приобретает способность летать. Этот чудесный дар едва не делает его орудием шайки преступников.


Остров погибших кораблей

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Всемирный следопыт, 1926 № 04

СОДЕРЖАНИЕ:Вокруг света в парусной лодке. Из записок капитана Джозуа Слокум. — Краб заболел. Заметка. — Бандэ Матарам. Рассказ из революционном жизни Индии Рамп Чаттерджи. — Остров погибших кораблей. Фантастический кино-рассказ А. Беляева. — Величайшая ветряная мельница. Заметка. — Воспитатель орлят. Рассказ А. Сытина. — Последний олень в Западной Европе. Заметка. — Пьяные фрукты. Приключения американского траппера в Малайских джунглях. — Фигурное катание на лыжах. Заметка. — Засыпанный лавиной. Рассказ Джона Хогг. — Быки призадумались.


Встреча Нового 1954 года

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Продавец воздуха

В повести Александра Беляева «Продавец воздуха» рассказывается о том, как алчный англичанин мистер Бэйли решил захватить монополию над самым ценным, что есть на нашей планете, — воздухом. Он построил в Якутии подземную лабораторию, куда с помощью мощных установок затягивались воздушные потоки, что спровоцировало невиданные смерчи, разрушения, гибель и страдания миллионов людей.


Рекомендуем почитать
Осеннее равноденствие. Час судьбы

Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.


Войди в каждый дом

Елизар Мальцев — известный советский писатель. Книги его посвящены жизни послевоенной советской деревни. В 1949 году его роману «От всего сердца» была присуждена Государственная премия СССР.В романе «Войди в каждый дом» Е. Мальцев продолжает разработку деревенской темы. В центре произведения современные методы руководства колхозом. Автор поднимает значительные общественно-политические и нравственные проблемы.Роман «Войди в каждый дом» неоднократно переиздавался и получил признание широкого читателя.


Звездный цвет: Повести, рассказы и публицистика

В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.


Тайна Сорни-най

В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.


Один из рассказов про Кожахметова

«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».


Российские фантасмагории

Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.