Прыжок над пропастью - [21]

– Вот как? – удивилась Вера. – А мы решили встроить. Чай или кофе? – вежливо осведомилась она.

Плюхнувшись в кресло, Фелис размотала мятый шелковый шарф и положила его на стол.

– У вас есть травяной чай? Танин очень вреден для слизистой желудка, а кофе, по-моему, просто яд – разрушает все витамины и микроэлементы.

Вера поставила чайник на конфорку.

– Я не знала. У меня есть ромашковый.

– А больше ничего?

– Нет. Только ромашка.

– Ну тогда, пожалуй, дайте ромашкового, хотя от него меня всегда клонит в сон.

Вера бросила в ее чашку два пакетика.

16

Росс, в носках, в брюках от вечернего костюма (подтяжки болтались по бокам), провел Джулса Риттермана в гостиную своей квартирки возле Риджентс-парка и усадил на двухместный диванчик перед камином. Второй такой же диванчик стоял напротив. Между ними помещался низкий дубовый сундук, служивший кофейным столиком. В электрокамине были уложены искусственные дрова, и на них плясали язычки газового пламени. Из проигрывателя доносилась музыка Шопена.

Весь день Россу было не по себе: он все время прокручивал в голове слова Риттермана и не мог сосредоточиться. Даже во время операции круговой подтяжки лица мысли его были где-то далеко. Только чудом ему удалось не рассечь лицевой нерв – тогда физиономия у его пациентки на всю жизнь осталась бы перекошенной.

Ему не терпелось выяснить, что собирался сообщить Джулс, но, повинуясь законам гостеприимства, он спросил:

– Выпьешь чего-нибудь, Джулс?

– Спасибо, глоточек виски, если у тебя есть время. Ты говорил, торжественный ужин?

– В Королевском медицинском обществе, – отозвался Росс с порога кухни. – В начале восьмого мне надо выходить. А ты на балет?

– Да, на «Сильфиду».

То был один из немногих знакомых Россу балетов: у Веры дома имелся диск с записью. Плеснув виски в хрустальный стакан, он крикнул:

– С водой? Со льдом?

– Плесни водички.

О боже, лишь бы с Верой все было хорошо!

Когда Росс вернулся в гостиную, Риттерман с одобрением оглядывал антикварную мебель, картины на стенах – в основном сцены морских сражений восемнадцатого и девятнадцатого веков.

– Уютное гнездышко, Росс. Ты часто здесь бываешь?

– Три-четыре ночи в неделю. Квартирка маловата, но мне подходит. Вера сейчас редко приезжает в Лондон. Надо бы вам с Хильдой опять прийти к нам на ужин, когда мне удастся оторвать ее от Алека и привезти сюда на вечер.

– Мы с удовольствием. – Риттерман улыбнулся. – Как успехи в гольфе?

– Да никак. Я сейчас увлекся стрельбой, вступил в пару обществ. – Росс сел на диванчик напротив своего гостя, поставив стакан на специальную подставку на дубовом сундуке. Выждав несколько секунд, нетерпеливо посмотрел на часы. – Итак?

Риттерман подался вперед, уперев ладони в бедра, как будто желал разгладить складки на брюках, и откашлялся.

– Я… – Он поднял стакан и принялся вертеть его в руках, разглядывая на свет. – Послушай, мне необходимо взять у нее еще несколько анализов, чтобы убедиться окончательно, но я, в общем, и так совершенно уверен… Кроме того, на всякий случай я проконсультировался с парой коллег… Что тебе известно о водобоязни?

Последние слова Риттерман произнес так, что у Росса екнуло сердце.

– Водобоязнь… ведь она бывает при… бешенстве?!

Риттерман кивнул.

– У Веры бешенство?!

Риттерман поднял руку, призывая его замолчать:

– Нет, но боюсь, она подхватила инфекцию, которая поражает организм примерно таким же образом.

– Так же страшно?

– Боюсь, что так.

– Что… что за инфекция? Вирусная? Наследственная? Это заразно? Джулс, каков прогноз?

Риттерман потер затылок.

– Заболевание вирусное, скорее всего, передается через воду. Во всех известных нам случаях пациенты, перед тем как заболеть, побывали в странах Дальнего Востока, граничащих с Индийским океаном и Южно-Китайским морем, – разумеется, сюда входит и Таиланд. Данное заболевание получило название «болезнь Лендта».

– Ради бога, что еще за болезнь Лендта?!

– Названа в честь американского вирусолога Лендта, который первым описал симптомы. На той неделе я изучил несколько историй болезни. У всех сходное течение. Первый симптом – упорная рвота; приступы тошноты следуют в течение двух-трех месяцев. Затем – дезориентировка во времени, в обстановке и так далее; затем у больного следуют продолжительные приступы мании преследования. Ночные кошмары. Терминальные симптомы – обмороки, галлюцинации. Затем постепенное угасание моторных функций… – Риттерман замолчал.

У Росса не укладывалось в голове, что такие страшные признаки могут иметь какое-то отношение к его Вере. Он поднял стакан, повертел его в руке, но, так и не выпив, поставил назад. Во рту у него пересохло.

– Каково лечение? – спросил он, хотя и так угадывал ответ по лицу Риттермана.

– Лечения пока не существует, Росс, – осторожно ответил его гость.

– Никакого? – с болью выдохнул Росс.

– Идут клинические испытания, но до сих пор ни одна фирма не выпустила на рынок специфического лекарства. Болезнь идентифицировали и включили в реестр всего восемь лет назад; количество заболевших в мировом масштабе пока невелико. В основном инфекцию подхватывают люди, которые приезжают в страны Юго-Восточной Азии из Европы, Соединенных Штатов и Австралии. Однако число заболевших все время растет. На сегодняшний день диагноз «болезнь Лендта» поставлен уже трем тысячам человек; ожидается, что за следующий год количество заболевших удвоится.