Прыжок к звёздам - [31]

— Молодцы, что все целы! — облегчённо вздохнул сержант, — Петров, пересчитай жмуров!

— Полтора десятка, полный комплект! — донеслось примерно через минуту.

— Отходим к Тооту! Сохранять боевой порядок! — скомандовал сержант и повернулся к «смуглянке». Увидев, что она не нападает и не убегает, он озадаченно покачал головой и, тяжко вздохнув, махнул ей рукой: — «Мол, ты с нами, или как, подруга?»

Жест и гримаса вышли такими естественными и одновременно комичными, что девушка невольно прыснула мелким смехом. В ответ Басманов тоже широко улыбнулся, хотя, может быть, это выглядело несколько странно — добродушная улыбка на покрытом свирепой боевой раскраской лице. «Смуглянка» же наверно и не такое видала, потому что ни на секунду не смутилась, а, наоборот, протянула ему вполне привычным жестом узкую смуглую руку и что-то быстро-быстро произнесла. Пожав узкую прохладную ладонь, на которой явно ощущались мозоли, от рукояти меча, например, Басманов повторил свой жест.

Как только голова освободилась от непосредственных тактических задач, Басманов попытался уложить факты в какую-нибудь простейшую, но непротиворечивую схемку. Связав между собой «здоровяка» в кольчуге и «смуглянку», он пришёл к выводу о наличии пары знатная дама — доверенный телохранитель. То, что мужчина пытался задержать напавших даже ценой своей жизни, подразумевало наличие особых отношений, а неравенство в одежде, возможно, исключало родственные мотивы. Впрочем, всё могло зависеть от особенностей данной культуры? В общем, вопрос требовал прояснения, но интерес представлял из себя сугубо академический. Вроде детального интереса к половой жизни древнеримских патрициев! Вопрос о том, на чьей они стороне даже и не возникал. И ежу понятно, на чьей! И почти профессиональный интерес к действиям десантников замечался почти сразу. Было видно, что удивительным и непонятным для неё являлось только оружие, но никак не тактика. Этот факт Басманов тоже взял на заметку. В эту же тему укладывались и зелёный цвет одежды и многое другое, вроде того… Сержант поймал себя на мысли, что девушка как бы непроизвольно включилась в боевой порядок. Шла по лесу почти таким же пружинистым бесшумным шагом, прислушиваясь к каждому шороху. Не так близко, что бы сковать ему маневр, в случае чего. И не так далеко, чтобы не успеть прикрыть спину в рукопашном бою. Что бы там ни было, но с таким напарником сержант не имел риска, например, получить кинжал в спину.

— И где ж ты всему этому выучилась? — подумал он с лёгким оттенком восхищения, — Впрочем, у нас, как и у тебя, всё ещё впереди! И не прошло ещё время страшных чудес…

Когда десантники вышли к месту схватки «здоровяка» с «чёрными», рядовой Тоот находился в совершенно измученном состоянии. «Здоровяк», придя в себя после инъекции противошокового препарата, начал активно мешать перевязке, срывал бинты, что-то гневно бормоча про себя.

— Не даётся, зараза! — с Эрнста слетела вся его флегма, — Связать его что ли, товарищ сержант? — он чуть не плакал, — Сдохнет ведь, дурак!

В этот момент к раненому подошла «смуглянка». Увидев её свободную и при оружии, «здоровяк» приподнялся на локтях, видно желая что-то спросить, но «смуглянка» не дала ему и рта раскрыть. Бог её знает, что она высказала своим хрипловатым голосом, только он вдруг покраснел, как мальчик, которого застали за неприличным занятием, лёг, расслабился и больше никак не мешал обматывать себя бинтами. Может быть, в отместку за все его фокусы, Эрнст забинтовал «здоровяка» так, что тот стал похож на египетскую мумию. Раненого водрузили на самодельные носилки, быстро сделанные из толстых жердей и плащ-палаток. Весу в нём было никак не меньше ста килограмм.

Пока «смуглянка» наблюдала за перевязкой, за ней, в свою очередь, наблюдал Басманов, постоянно укрепляясь в мысли о подчинённом, но достаточно приближённом статусе «здоровяка».

Тащить носилки выпало Лобанову с Калныньшем. Всю дорогу «смуглянка» что-то вполголоса рассказывала «здоровяку». Вообще-то Басманову было ясно, что речь идёт о расстреле погони. Она, то прикладывала к плечу воображаемый автомат, в такой позе на тропе стоял сам сержант, то резким прищёлкиванием языка изображала звуки выстрелов, то делала странные жесты, видно объясняя тактику десантников. Слушая её, «здоровяк» то краснел, то бледнел.

После недолгих размышлений, да и думать-то здесь было нечего, и так всё ясно, Басманов решил организовать на развалинах хутора привал, возможно, до следующего утра. Тем более что необходимо было дать людям отдохнуть, почистить оружие, прийти в себя, в конце концов, сегодня на них легла первая кровь. Не каких-нибудь там чертей «трогов», а похоже таких же людей, как и они сами. Правда, то, что было сделано убитыми ими врагами, мало подходило к понятию «человек». И в этом бою, только что, десантники разделили этот мир на «своих» и «чужих». Это деление было, и раньше, скажем так, на «теоретическом уровне». Но теперь, когда бойцы столкнулись с местной жизнью вплотную и лично, эта реакция должна была закрепиться буквально на уровне рефлексов.

Уже на хуторе к Басманову подошёл ефрейтор Марченко, — Похоронить их, надо бы, сержант! — он кивнул на окровавленные тела, — Не по людски будет так оставить!